Прикладная некромантия. Записки между страниц

— Куда ж ты денешься, ведьма. Имей в виду, даже смерть не станет достаточно веской причиной от меня избавиться, — угрожающе шепнул Асвер, склонившись к моему уху, — я некромант, если ты вдруг забыла.

Фьяллар на него уже не смотрел, вернув тем самым зломордому душевное равновесие и возможность вновь говорить гадости.

— Теперь я понимаю, отчего подавляющее большинство магов в завещании обязательным пунктом указывают кремацию, — пробормотала я, возвращаясь к созерцанию шкатулки, — надо будет и мне этим озаботиться.

— Всегда знал, что ты умненькая, — магистр нежно погладил меня по волосам; напоминать о том, что он только что совсем другое утверждал, я не стала, позволив ему развить мысль, — лично я уже давно подстраховался. Когда долго общаешься с некромантами, приходится против воли становиться осторожнее.

Выразительный взгляд в сторону Хэмкона незамеченным не остался.

— У тебя есть ко мне какие-то претензии? — осведомился директор, приподняв бровь. Очень так значимо он это сделал. Я бы даже сказала — угрожающе.

— Целый список, — подтвердил бесстрашный магистр с гаденькой улыбочкой, — но пусть студенты и дальше верят в непогрешимость своего директора.

— Кхе… — смущенно напомнила я о себе и тут же возмущенно дернулась. Асвер, которого ничего не смущало, был очень недоволен моим поведением и без стеснения выказал мне свое недовольство, хорошенечко ущипнув. Ему хотелось досмотреть представление до конца.

— До вечера можете быть свободны. После ужина жду вас здесь, смею надеяться, к тому времени мы найдем решение этой проблемы, — директор самым незамысловатым образом выпроваживал нас из кабинета, не отрывая от магистра тяжелого взгляда. На секундочку мне даже стало жаль декана, но черствый Асвер не дал толком посочувствовать, утягивая меня за собой к выходу.

Последнее, что я услышала, пока дверь не закрылась за нашими спинами, был возмущенный голос директора:

— Не семей позорить меня при студентах!

— Огден, да чего ты злишься? Я всего лишь хотел разрядить атмосферу, чтобы…

Для чего он все это делал, я так и не узнала. Дверь закрылась.

— Итак, куда пойдем? — оптимистично спросил Асвер.

— Понятия не имею, куда направишься ты, лично я вернусь в комнату, — чопорно ответила ему, полюбовалась на вытянувшуюся физиономию и, развернувшись, поспешила в сторону женского общежития.

Стоило бы мне вспомнить, что зломордый на подобную наглость реагирует всегда одинаково.

Подгребли меня на прежнее место за шиворот.

— Сень, а ты не забыла, что я теперь твой муж? — спросил он сумрачно. И уже не в первый раз.

— Как тут об этом забудешь, когда ты постоянно напоминаешь, — проворчала я, пытаясь отцепить от себя чужие пальцы, — пусти. Мне так неудобно.

— Даже не подумаю; — отозвался он и задал еще один неприятный вопрос: — И где кольцо? Почему ты его не носишь?

— Ношу, — заверила его я, скромно уточнив, — с собой.

— Я не слепой. — Перехватив мою руку, на которой красовались темные линии божьего благословения и совершенно отсутствовало колечко, он грозно спросил: — Где?

Это был момент моего триумфа. Потому что колечко действительно было со мной и требование зломордого я выполняла в точности. Никто же не виноват, что, надевая мне его на палец, Асвер строго велел «носить его постоянно». Ну, я и носила. В кармашке.

С самым счастливым видом под испытующим взглядом я медленно извлекла тонкий, серебряный ободок на свет. Как и всякий уважающий себя некромант, Асвер предпочитал именно этот драгоценный металл всем прочим.

— Вот! — На ладошке мягко поблескивало то самое колечко. Серебро и три камушка, вплавленные в блестящую поверхность.

— Почему не на пальце? — кто-то начинал беситься.

— Потому что! — гордо ответила я, глядя на то, как он медленно закипает. Занимательное зрелище.

Недозакипев, Асвер коротко выдохнул и закрыл глаза, продолжая и ручку мою сжимать, и шиворот не выпустив из захвата.

— Асвер, а это ты опять успокоиться пытаешься? — спросила я, решив не сдерживать любопытство.

— Какая ты сообразительная, — процедил он. Мы еще немного постояли, зломордый, кажется, немного отошел, подуспокоился, и началось самоуправство.

Меня развернули и, все так же удерживая за шиворот, потащили в сторону общежития.

— Хочешь в комнату — будет тебе в комнату, — пообещал он мрачно.

Ушли недалеко. Мы как раз пересекали коридор, ведущий к лестнице, когда навстречу нам вырулил местами поджаренный и глубоко несчастный Итерс.

Боевик увидел нас первый, сделался еще несчастнее и попытался сбежать, спасая жизнь и нервные клетки. Не успел.

— Итерс! — Такой радости от себя я не ожидала. Асвер, видимо, тоже. Иначе вряд ли выпустил бы меня из рук.

Освободилась я на удивление легко. Одернула кофточку и поспешила к замершему боевику. Вжав голову в плечи, он ждал неизбежного.

— А чего ты здесь делаешь? Да еще такой хорошо прожаренный? — Дружелюбие мое напрягло его только больше.

— Отрабатываю прогулы у капитана, — напряженно ответил Итерс, пытаясь ненавязчиво прикрыть легкий, но обширный ожег на лице и шее.

— Сурово он с тобой, — сочувственно протянула я, прислушиваясь к шагам позади.