Прикладная некромантия. Записки между страниц

А на горизонте уже занимался рассвет. Это я заметила, когда мы проходили по просторному гулкому коридору третьего этажа. В большом окне было хорошо видно, как восходящее солнце раскрасило небо яркими полосами всех оттенков золотого: от бледного, почти белого, до насыщенного янтарного. Вид был красивый, волшебный и волнующий, вот только мне было не до любования природой. До кабинета директора и неминуемой расправы оставалось от силы несколько минут и два поворота.

Фьяллар шел легко и довольно быстро. Бледный Кемар брел за магистром и тихо, монотонно повторял:

— Мы все умрем. Мы все умрем. Мы все умрем.

— Конечно, хорошо, что ты наконец-то это осознал, — дернув за грязный край темной мантии, шепнула я раздраженно. От его бормотания мои и без того натянутые нервы неприятно звенели, — но тебе не кажется, что ты, как некромант, должен был знать об этом уже давно?

Вырвав потрепанную ткань из моих пальцев, он злобно прошипел мне в лицо:

— Мы все умрем в мучениях.

Дальнейший путь проходил под «оптимистичные» завывания:

— Мы все умрем в мучениях.

Уверенности это не прибавило никому из нас.

В приемной было пусто. Рабочее место, где обычно сидела похожая на молодую гончую госпожа секретарь, пустовало, пугая мою безалаберную натуру строгим порядком. Оно и неудивительно: в столь ранний час в стенах академии вряд ли бодрствовал кто-то, кроме директора, неутомимого магистра и кучки неудачников, которых без всякого энтузиазма мы и изображали.

В директорском кабинете было тихо и пугающе мрачно, почти как в склепе. Только намного чище, и вместо бессловесного и совершенно неопасного скелета, за столом из темного дерева сидел магистр Хэмкон. Стол был красивый. Большой, из темно-красного дерева, тяжелый даже на вид. Он очень гармонично смотрелся в комплекте с нашим директором. Наверное, именно за это свое качество стол здесь и оказался. Магистр Хэмкон, как почти все представители некромантской братии, был мрачен, темноволос и стандартно высок. В остальном же сходств не наблюдалось. Крепкий и слишком мрачный даже для некроманта, он больше походил на какого-нибудь мечника, который куску стали доверяет больше, чем амулету, будь тот хоть сколько мощным и смертоносным. Тощие его коллеги, которые предпочитали называть свою дистрофичность «сухопаростью» на фоне директора казались особенно хлипкими.

Раньше мне еще не доводилось видеть директора так близко, я предпочитала бояться его издали и не лезть на рожон. Столько лет удавалось тихо и спокойно жить в стенах академии, иногда прогуливать пары, изредка без последствий не делать домашние задания и почти без потерь сдавать сессии. Спокойно дожить до выпуска так и не удалось. Поддавшись на соблазнительные уговоры некромантов, оказалась втянутой в сомнительное предприятие, которое завершилось полнейшим провалом. И как я так умудрилась? Философский вопрос, не имеющий точного ответа.

— Мне бы хотелось знать, что вы делали ночью в склепе магистра Лоргэта? — сразу перешел к делу директор.

Звенящая тишина, воцарившаяся после вопроса, нарушалась лишь нашим сопением. Громче всех сопела я. Кажется, умудрилась простудиться, пока лежала на холодных плитах в склепе, который оказывается принадлежал магистру Лоргэту. Об этом достойном человеке, маге и великом артефакторе знали все. А я ему палец оторвала, а Нагаш вообще обокрасть хотел. Стало неловко. Не перед магистром Хэмконом, которому и так были известны наши подвиги, а перед несчастным, потревоженным Лоргэтом, который при жизни вряд ли мог даже помыслить, что его когда-нибудь попытаются пустить на запчасти.

— Я вас слушаю, — поторопил нас директор, глядя почему-то на Кемара. Несчастный вздрогнул, шарахнулся назад, чуть не раздавив так удачно прячущуюся за ним меня, и полузадушенно булькнул, но упрямо молчал, кося подергивающимся глазом.

— Мы… — голос подала Вильва — она была самой смелой из нас, — мы просто решили навестить великого магистра, отдать дань у-уважения.

— Ночью? Пробравшись через потайной ход, о котором вам и знать не положено? — уточнил магистр Фьяллар, издевательски добавив: — А палец, который валялся рядом с Ларс, вы, стало быть, в качестве сувенира решили с собой забрать? На память?

Мы синхронно вздохнули, гипнотизируя пушистый ковер под ногами виноватыми взглядами.

— Вы понимаете, что за такой проступок положено исключение? — сухо поинтересовался магистр Хэмкон, опустив сцепленные в замок руки на стол.

Мы все прекрасно понимали, не осознавали, правда, что можем попасться и поплатиться за глупую затею, но понимали все с самого начала. Мне-то исключение было не страшно, в отличие от Вельвы, которая сбежала в Академию из приюта, я могла просто вернуться домой. Родители были бы даже рады. Оповестили бы моего жениха, справили свадьбу и засели дожидаться внуков. Сглотнув ставшую вдруг вязкой слюну, я поняла: исключение — самое страшное, что может со мной случиться.