Прикладная психолингвистика речевого общения и массовой коммуникации

1.4. Лингвистическая экспертиза

Наряду с психолингвистической экспертизой в следственной и судебной практике распространена так называемая лингвистическая экспертиза. В частности, ей специально посвящен вышедший двумя изданиями сборник «Цена слова» (2002). Создана общественная организация – «Гильдия лингвистов-экспертов по документационным и информационным спорам». Согласно определению, данному в указанном сборнике Т.В. Губаевой, «лингвистическая экспертиза представляет собой процессуальное действие, состоящее из проведения исследований и дачи заключения экспертом по вопросам, разрешение которых требует специальных знаний в области науки о языке» ( там же, с. 237). Очевидно, что этот критерий непригоден для определения специфики лингвистической экспертизы, так как он не носит целевого характера – непонятно, какие вопросы имеются в виду. Вообще многие авторы названного сборника, по-видимому, недостаточно представляют себе спектр экспертных задач и специфику экспертного исследования текстов. Так например, Е.И. Галяшина в качестве недостатка существующих экспертиз указывает, что «выводы подчас даются в вероятной, а не категоричной форме, что не позволяет использовать их в качестве судебных экспертиз» ( там же, с. 235). Однако любая экспертиза, имеющая дело с текстом (например, автороведческая), способна дать информацию лишь с определенной долей вероятности; задача эксперта не в том, чтобы дать категоричный ответ (автором текста является Н.), а в том, чтобы максимально обеспечить высокую вероятность ответа путем объективизации используемых методик и обосновать в заключении этот ответ и степень его вероятности. Дело суда, а не эксперта, каким образом можно и следует использовать в процессе это заключение; допрос эксперта как раз и имеет одной из целей уточнение степени достоверности экспертного заключения. В той же статье к экспертам предъявляются совершенно нереальные требования: базовое филологическое образование и квалификация, конечно, желательны, но едва ли обязательны – на практике прекрасные экспертизы делались людьми с иным базовым образованием; но уж «свидетельство на право производства фоноскопических и автороведческих экспертиз» ( там же, с. 233) – это требование невозможное. Как и рекомендация следующего характера: «…в каждом конкретном случае назначения экспертизы устных и письменных текстов… необходимо тщательно проверить… наличие свидетельств на право производства экспертизы…» ( там же, с. 235—236). Но даже если не проверять наличие таких свидетельств, следователю или суду придется проверять квалификацию экспертов, стаж работы по специальности, наличие научных публикаций или разработок в данной области науки и техники, ученых степеней и званий, наличие у экспертов специальных познаний, навыков и умений и экспертного инструментария для решения конкретной экспертной задачи… Любопытно, представляет ли автор этих рекомендаций течение реального уголовного процесса? И кто из участников процесса имеет достаточную профессиональную квалификацию, чтобы судить обо всех этих вещах? Кстати, Федеральный закон «О государственной судебно-экспертной деятельности в Российской Федерации» (2001, с. 13) не предъявляет к государственным экспертам никаких подобных требований.

В указанном сборнике собраны многочисленные экспертные заключения, относимые составителями сборника к лингвистическим. Подавляющее большинство их связано с оскорблением или клеветой, в частности с употреблением обсценной лексики и фразеологии. Наряду с этим приводится лингвистическая часть комплексного экспертного заключения по обвинению группы ораторов на митингах в Москве и Самаре на предмет наличия в их речах публичных призывов к насильственному изменению конституционного строя РФ и возбуждения национальной и расовой вражды и заключение по «Газете вопросов» (унижение национального достоинства). В целом четко обозначить границу между лингвистической и психолингвистической экспертизой затруднительно: авторы сборника вообще склонны отождествлять эти два вида экспертизы.

1.5. Распространение информации

Выше мы упоминали о том, что типичная ситуация психолингвистической экспертизы типа «д» – это экспертиза текстов СМИ. Однако они составляют лишь часть всего корпуса текстов, в отношении которых возможна психолингвистическая экспертиза этого типа.

Понятие «сведения» в текстах права синонимично понятию «информация». Иными словами, сюда входят переписка, телефонные переговоры, почтовые и телеграфные сообщения, сообщения, переданные по факсу, телексу, радио, через космическую связь, с использованием других каналов связи. И, естественно, в объем сведений или информации входит также тиражирование текстов в средствах массовой информации, как печатных, так и электронных. Наконец, сюда же относится расклеивание плакатов и листовок, публичные устные заявления и т. п.