Прикладная венерология

«Если не видишь логики в происходящем, то попытайся вывернуть ситуацию наизнанку — и логика появится», учил кто-то из великих детективов. Михаил так и сделал, оттолкнувшись от того, что жена мужу не изменяла. Все сразу же стало ясным, как белый день.

Отправив в коридор Любу, Михаил пригласил в кабинет Калашникова и сразу же озадачил его вопросом:

— В Москве, во время недавней учебы, половые контакты имели?

— Имел, — шепотом ответил Калашников и опасливо покосился на плотно закрытую дверь кабинета.

— С одним человеком или с разными?

Игорь молча показал четыре растопыренных пальца.

— Смотрите, что получилось, — начал объяснять Михаил. — В Москве вы заразились сифилисом. Вернувшись домой, заразили жену и тут же легли в больницу с пневмонией… Чем, кстати, вас там лечили?

— Ампициллином.

— Вот! — удовлетворенно кивнул Михаил. — Заодно с пневмонией вылечили и сифилис. А жену вашу никто не лечил и шанкра во влагалище она не заметила, такое часто случается. Еще Конфуций говорил, что все первичное вторично, а все вторичное первично. У вас сейчас первичный сифилис, но по идее должен был быть вторичный.

— Б…дь! — тихонько выругался Калашников, снова бросив взгляд на дверь. — Все дамы были такими приличными… Поверить не могу!

— От приличных и заражаются, — заметил Михаил. — С неприличными, грязными и прыщавыми никто в здравом уме связываться не будет, поостережется. Супруге правду скажем, Игорь Германович, или придумаем правдоподобную версию бытового заражения?

— Желательно бы версию, — заискивающе сказал Калашников. — Можно сказать, что я во время дежурства делал внутривенную инъекцию и случайно укололся грязной иглой…

— Нельзя строить одну ложь на другой, — возразил Михаил. — А вдруг ваша супруга узнает о том, что курсанты не дежурят? Что тогда? Давайте сделаем иначе. Представим, что в транспорте или на улице рядом с вами внезапно упал человек. Остановка сердечной деятельности и остановка дыхания. Вы оказали ему помощь — дыхание «рот в рот» и непрямой массаж сердца. К сожалению, оживить его не смогли и потому не рассказывали об этом супруге, потому что похвастаться было нечем и вообще вспоминать больно. Как вам такой вариант? Годится?

Калашников молча кивнул.

— Тогда быстро продумывайте детали, чтобы сейчас рассказать супруге. — Михаил пристально посмотрел на Калашникова. — Она у вас очень хорошая, любит вас искренне…

— Я больше не буду, — пообещал Калашников.

Его слова прозвучали по-детски, но искренне.

Любящая жена поверила в то, что ей рассказал любимый муж. Снова расплакалась, но на сей раз это были слезы облегчения, а из кабинета вышла с улыбкой на раскрасневшемся лице. «Какая хорошая у меня работа! — порадовался Михаил, наблюдая за супругами в окно. — Не только лечу, но и еще кое-что полезное делаю…».

По завершении лечения Михаил получил от Калашникова не только конверт с «благодарностью», но и приглашение на воскресный обед. Это было первое приглашение в гости, полученное доктором Зубковым от пациентов. Угощали его по-царски — гусем, фаршированным гречкой с грибами и блинчиками с разными начинками. На медовик, который был подан к чаю, Михаил мог только смотреть, не более того.

Под гуся хозяева рассказали о том, что старинная русская кухня была возрождена во Владимире в конце шестидесятых годов прошлого века. Когда был создан туристический маршрут, известный под названием Золотого кольца, начальник треста столовых города Владимира решил составить сборник рецептов старинных блюд, адаптированных к современным условиям. Так в советских заведениях общепита появились сбитни, щучьи котлеты, томленые каши и прочие яства давно минувших дней.

— Если какая неврологическая проблема возникнет или что-то в нашей «областухе» понадобится — звони в любое время, — сказал на прощанье Калашников. — Сделаем все в лучшем виде.

— Спасибо, буду иметь в виду, — ответил Михаил. — Правила приличия предписывают мне сделать ответное предложение, но я скажу иначе — лучше мы будем за столом встречаться, чем в моем кабинете.

— Я к вам шла, как на расстрел, — вспомнила Люба, пока еще не перешедшая с Михаилом на «ты». — Меня от одного слова «диспансер» в дрожь бросало. Кстати, а почему у вас диспансер, а не поликлиника и не больница?

— Потому что у нас часть пациентов ставится на учет с целью последующего наблюдения, — ответил Михаил. — Хотя в наше время от этого практически ничего не осталось.

Глава шестая. Гипердиагностика

Некоторые пациенты убивали наповал своей болтливостью.

Михаил считал себя общительным человеком, однако тех, кто трындит безостановочно, не любил — утомляли до головной боли. Но ничего не поделаешь, врач должен относиться к индивидуальным чертам пациентов с пониманием.

— Вообще-то я у Феофилактова наблюдаюсь, но он заболел, так что регистратура направила к вам…