Прикладное лоховедение

В-третьих, типичный лох обыкновенно не имеет склонности думать на отвлечённые темы. Гораздо больше лох настроен воспринимать информацию извне — будь то просмотр любимого сериала, каляканье с подружкой или зубрёжка истории государства и права перед экзаменом. Более редкое ценится дороже, а собственная внятная мысль в голове типичного лоха — довольно редкая гостья, и когда она удостаивает его своим внезапным посещением, лох аж окрыляется и воспаряет духом, мигом ощущая всю свою несказанную особенность. Хотя мыслишка, скорее всего, так себе — банальна и пошла.

В формировании чувства собственной особенности помимо механизмов нервной регуляции присутствует, видимо, также какой-то гуморальный фактор. Вероятно, исследователям в области эндокринологии человека в будущем ещё предстоит открыть, какой именно гормон отвечает за формирование у лохов чувства собственной особенности. В пользу гормональной гипотезы свидетельствуют результаты наблюдений, показывающие, что приём психоактивных веществ способен многократно обострить у лохов ощущение их особенной гениальности. Например, одна лоханка любила иногда покурить вечерком марихуану, и каждый раз ей, накуренной, в голову приходили великие мысли, представлявшие несомненную ценность для всего человечества. А наутро она никак не могла их вспомнить, а помнила только то, что ей приходили какие-то гениальные мысли, которые она, дура, не записала, а теперь вспомнить-то и не может. Клятвенно давала себе зарок непременно записать, случись гениальным мыслям настигнуть её в следующий раз. Однако в следующий раз всё повторялось точно так же: гениальные мысли приходили, девушка опять забывала их записать, а потом опять не могла вспомнить. Но однажды перед покуром она специально приготовила лист бумаги и карандаш, положила где-то рядом. На этот раз повезло: нахлынувшая мысль была какой-то совсем уж запредельной гениальности. Героиня повествования скорее её записала, о чём утром вспомнила, взяла тот самый листок и прочитала: «Здесь дурно пахнет». Вот такая биохимия.

Чувство собственной особенности, которым приправлен лох, по своему назначению и принципу действия подобно усилителям вкуса, которыми приправляют свои харчи производители фастфуда. Например, слепил «Макдональдс» чизбургер из пищевых материалов дрянного качества, обильно сдобрив всё это дело глутаматом натрия, и продал лоху. А лох ест и нахваливает — ему это вкусно. И сам лох подобен такому чизбургеру — представляет из себя человеческий материал посредственного качества, однако, будучи приправлен чувством собственной особенности, кажется себе очень даже вкусным.

Чувство собственной особенности очень устойчиво по отношению к критике, по отношению к аргументам и давлению со стороны реальности, от которой данное чувство лоха и оберегает. Именно потому оно и устойчиво, что это чувство. Это не тезис и не идея. Тезис или идею можно оспорить и опровергнуть. А вот как опровергнуть ощущение? Попробуйте объяснить лоху, что чизбургер, который он жуёт — дрянь. А лоху вкусно и этому Вы ничто не сможете противопоставить. Он своим ощущениям, своим пупырышкам на языке, доверяет гораздо больше, чем лживым словам всяких завистников. Ну конечно — завистников! Это же у него вкусный чизбургер, а не у них — вот они и завидуют. А чизбургер вкусный — ощущения не могут обманывать.

На чувство собственной особенности лохов хорошо ложится идея про то, что многие великие люди жили в безвестности и даже нищете, а признание приходило к ним только после смерти, иногда через продолжительное время. Более того, часто встречаются утверждения, будто непризнанность гения при жизни — это именно правило, счастливые исключения из которого редки. Короче говоря, некие люди были великие и крутые, но про это никто не знал, и таких случаев было много. Лохам данное поверье приходится очень по сердцу, потому что ласкает их самолюбие. Во-первых, им тут мерещится тончайший намёк на их собственную жизнь — что, типа, они крутые и очень ценные внутри, но про это никто не знает. Несправедливый и жестокий мир не оценил, видишь ли. Во-вторых, означенный тезис прямо намекает на то, что внешние индикаторы не являются достоверным свидетельством крутости и талантов (по этой же причине, кстати говоря, лохи очень любят миф про то, что Эйнштейн был двоечником). Это позволяет лоху тайно лелеять надежду, что в один прекрасный день, наступления которого лох очень желает и робко ждёт, наконец прорвутся наружу его подлинная крутая суть и сокрытый в нём талант, а уж тогда запляшут лес и горы под его дудочку. Правда, лох, как правило, сам не ведает, какой же в нём сокрыт талант, но это существенного значения не имеет — какой-нибудь, да сокрыт. Лох же чувствует, что он особенный, а раз особенный — значит, в чём-то талантлив.