Приключение Арчибальда Д'энуре: в поисках Фиала

Молодой человек окинул взглядом столовую:

– Не думаю, что здание посольства будет достаточно приемлемым местом, где Вы могли бы провести остаток своих дней.

– Это не сделка, это ультиматум, – влезла в разговор эльфийка.

– Называйте это как хотите, – отмахнулся секретарь, – другого Его Высочество Вам не предлагает. Ах да, и еще: он настоятельно рекомендует Вам забыть о том, что вы нашли в пустыне.

– А откуда он знает, что мы вообще что-либо нашли?

– Его Высочество уверен, что человек ваших талантов и целеустремленности, господин Д’Энуре, не мог появиться в таком нелицеприятном виде ничего не найдя.

– Неужели он сам хочет найти Дворец?

– Ему не зачем.

– Почему нет? Такая находка может принести ему известность.

– Он не столь тщеславен. Никто не знает, к чему приведет нахождение Дворца. Знаете, – чуть улыбнулся секретарь, – у нас есть поговорка. Если ее переводить вольно, то получиться так: «То, что погребено под слоем песков, пусть под ним и остается». Дворец был сокрыт много веков, пусть он продолжает быть сокрытым и прежде, господин Д’Энуре.

Обдумав сказанное секретарем, Арчибальд решил, что тот был прав: многие тайны должны оставаться тайнами.

– Хорошо, мы сохраним все в тайне. А всем остальным скажем, что ничего не нашли и потерялись в пустыне, поэтому и выглядели столь жалко.

– Чудно! А что касается отбытия?

– Если таково предложение самого советника-регента, то я его приму. Мы отбудем завтра в полдень, как он и предлагает. Честно говоря, я и сам бы хотел отправиться домой: путешествие по вашей гостеприимной родине, утомило такого старика, как я. Да и дел у нас больше не осталось.

Он перевел взгляд на варвара и эльфийку и те кивнули, соглашаясь с ним.

– А как насчет не возвращаться? – секретарь не упускал ни малейшей детали.

– Неужели это так важно?

– Непременно! Каждое Ваше посещение Зултаната приводит к большим событиям: сейчас вы практически свергли нового шаха, в прошлый раз основали Академию и сразились с Великой Гидрой у Смрадных болот на востоке.

– Но ведь возможно, что в будущем, вам снова понадобиться помощь учителя, – фыркнула Юиль.

– Возможно, но то, что будет в будущем, оставим для будущего. Мудрецы говорят: «О завтра известно лишь то, что снова взойдет солнце».

– А если и оно не взойдет? – съехидничал варвар

– Тогда, не будет и завтра, – улыбнулся секретарь. – Постарайтесь не приезжать в Зултанат тайно или с посольством, скажем, лет пять, или лучше десять. К тому времени, думаю, многое может и забыться.

– Хорошо, на такое, я готов пойти. Тог’рек?

– Да мне чего-то не сильно хочется сюда возвращаться.

– Юиль?

– Не вижу причин посещать Зултанат ближайшие несколько лет, учитель.

– Тогда так и поступим. Завтра, мы уплывем домой и ближайшее время вас не побеспокоим.

– Это приятная новость! – широко заулыбался секретарь. – Его Высочество будет очень рад такое услышать.

Он поднялся и попрощавшись со всеми покинул помещение столовой, вместе с охраной.

***

На утро, чуть позже, чем встало солнце, они сели в уже ожидавшую их повозку, типичную, для среднего уровня чиновника Алтынабада: никаких украшений или вензелей и запряженную лишь парой лошадей. Повозка привезла их на оживленную часть пристани, и ямщик указал на корабль, что их ожидал. Судно, подготовленное для них, было вдвое меньше «Резчика Волн», и было типичным зултийским судном: узкий, но длинный корпус и треугольные паруса.

Капитан поприветствовал гостей и направил их в каюты. Они не шли ни в какое сравнение с каютами Резчика: маленькие узкие комнаты, с полкой-кроватью и жиденьким матрасом. Арчибальд подумал, что такое путешествие будет не сильно комфортнее пытки и в будущем, в этом не ошибся. Корабль был торговым и полки предназначались для товаров, нежели, чем для перевозки людей.

Решая воспользоваться тем немногочисленным временем, когда корабль не будет бросать по волнам безвольной скорлупкой, Арчибальд решил отдохнуть в каюте. Перед самым отбытием к нему пришла Юиль:

– Учитель, мы отплываем, не хотите выйти на палубу?

Ответом ей было размеренное сопение старика, что, уткнувшись в стену, спал крепким сном. Она прикрыла дверь, попросила матросов быть потише и поднялась на палубу. На самом же деле Д’Энуре не спал: он хотел в одиночестве поразмыслить над тем, что значит слова Смерти о том, что значит «быть достойным имени, что носишь». Был ли он достоин, до этого момента, или нет? Может ли он перестать быть достойным если устанет нести эту ношу? И самый главный вопрос: а стал ли он уже тем, чье имя носил?

Девушка поднялась на палубу и подошла к корме, где стоял и смотрел за остающимся позади Алтынабадом, Тог’рек. Она встала рядом и молча стояла. Пару раз она поворачивала голову и открывала рот, но тут же его закрывала.

– Спрашивай уже, а то так и будешь, как рыба губами шлепать.

– Да, ну, тебя, дубина!

– Это я и так знал. А хотела-то, чего?

После длиной паузы она все-таки спросила:

– Там, в том подземелье, ну, ты понял, где, что ты видел?

Лицо варвара помрачнело и скуксилось.

– Я имею в виду, когда…

– Я понял, – прервал ее здоровяк. – Мы не должны об этом говорить, помнишь?

– Помню.