Приключение на миллион

— Да, спора, взятая от гниющего трюфеля. Во время процесса разложения спора может переноситься — животными, насекомыми, ветром, не важно чем — с одного места на другое. Если ей посчастливится найти доброжелательно настроенное и гостеприимное дерево, например молодой дуб, она укоренится в земле и присосется к корню. И, если условия будут благоприятствовать, она начнет расти.

— Потрясающе! — воскликнул Беннетт.

— Согласен. Потрясающе. Но совершенно непредсказуемо. Любой фермер скажет вам, что матушка-природа — весьма ненадежный партнер в бизнесе. — По оглядел длинный, кривой столбик пепла, который вырос на его сигаре, потом стряхнул его в камин. — В этом-то и заключается основная проблема. Сколько было сделано попыток, и не перечесть. Был разработан план Сомиселя, а потом — план Синьоре, а потом — план ИНРА. Все эти попытки предпринимало французское правительство, заметьте, и с единственной целью — заставить трюфели расти. И что же? Ни один из них не удался. Но, дорогой мой мистер Беннетт, хотя все схемы французского правительства и провалились, мой маленький ученый друг одержал победу над природой — не без моей помощи, конечно. Я дал ему средства. Купил участок земли в департаменте Дром, построил там лабораторию, дал ему время — годы, и денег тоже, конечно же, выдал немало. Но самое главное, я проявил уважение к его таланту. Вот это было умно с моей стороны, скажу без ложной скромности. — По с удовлетворением покивал сам себе. — Я верил в него. И он оправдал мои надежды.

Боже мой, какая же у тебя щедрая натура, подумал Беннетт. Интересно, а что же ты хотел в обмен на твои золотые горы?

— Поздравляю, — сказал он вслух. — Представляю себе, как вы рисковали. Хорошо, что это того стоило.

— Уверяю вас, стоило. Я получил свое сторицей. Два года назад дубы с моем имении в Дроме были обработаны сывороткой, которую впрыснули им в корни. В первый сезон мы оценили коэффициент результативности в семьдесят процентов. Во второй сезон — в девяносто. Представьте себе, мистер Беннетт, теперь мы можем производить тонны трюфелей в год, а по прибыльности этот бизнес не уступает добыче алмазов. Сейчас средняя цена за килограмм варьируется от трех до восьми тысяч франков. То есть мы говорим о весьма существенных суммах. О миллионах. — По почесал кончик носа, копируя жест французских крестьян. — Конечно, из-за природы бизнеса основные суммы мы получаем в наличных деньгах.

Последовала минута молчания, в течение которой По медленно тянул свой виски. Он поставил бокал на стол и наклонился вперед.

— Ну а теперь перейдем к неприятным новостям. — Его голос внезапно изменился, стал суше и острее. Он стал таким неприятным, что Беннетту сразу же захотелось исчезнуть из этой комнаты и перенестись куда-нибудь километров так за тысячу.

— Кейс, — сказал По. — В том маленьком дипломате, который ваша подруга, не подумав, отдала незнакомым ей людям, были пробирки с сывороткой, формулы ее изготовления, полевые заметки, инструкции по применению — короче, все, что относится к делу о трюфелях. Вы отдаете себе отчет в том, что тот, кто владеет этими сведениями, контролирует и трюфельный рынок. Соображаете, как это важно?

Во рту у Беннетта пересохло.

— Но ваш друг ученый, он что, не может приготовить еще сыворотки?

— В том то и дело, что нет. Увы, наш бедный друг покинул этот мир. Что-то случилось с тормозами его машины — вот ужас, они отказали на крутом повороте. Такой удар для сельского хозяйства! — Похоже, По не слишком переживал по поводу этой утраты.

Беннетт допил свой виски одним длинным, нервным глотком.

— Можно задать вам один вопрос?

По кивнул.

— Если кейс имеет такую ценность, зачем было доставлять его в Монако? Почему не прямо сюда?

— Понимаете, невозможно реализовать долгосрочный проект вроде этого, не приняв мер по сохранению его полной секретности. И что вы думаете, все равно слухи распространяются, как лесной пожар. Кто-то ляпнет неосторожное слово в баре, кто-то — в деревне, остальное доделает людское воображение. Конечно, мы, как могли, пытались соблюсти строжайшую тайну, но у меня есть сведения, что за последние несколько месяцев по крайней мере четыре заинтересованных стороны послали своих людей прочесать Прованс, чтобы найти лабораторию. — По поднял руку, загибая пальцы. — Корсиканцы — это раз, затем японцы, один калифорнийский синдикат, ну и, конечно, итальянцы, куда же без них. Некоторые из этих группировок просто представляют интересы крупных бизнесменов, но кое-кто занимается бизнесом в не вполне традиционном смысле этого слова. Вы меня понимаете?

Беннетт хотел спросить, не является ли намеренная порча чужих тормозов признаком такого «нетрадиционного» бизнеса, но вовремя спохватился.

— Что вы имеете в виду?

— О, подлог, взятки, физическое воздействие — примитивные вещи, но, знаете, они весьма эффективны, если применить их вовремя и к соответствующему типу людей.

Ну да, людей вроде меня, подумал Беннетт.

— И зачем же тогда я был вам нужен в Монако? На случай, если что-нибудь пойдет не по плану, так? Большое спасибо.

По покачал головой.