Приключение разряда XXXL (СИ)

Спустя какое-то время тот приподнялся сильнее, поднимая и многострадальные викины нижние девяносто, и, не переставая резко вбиваться, прижал пальцем пульсирующий клитор.

Воздуха не хватало, несмотря на освободившийся рот. Голова кружилась, как с жёсткого перепоя (хоть и было такое всего раз несколько в жизни). Клитор терзали нестерпимо горячие и умелые пальцы, разгоняя болезненный пожар снизу по всему телу. В какой-то момент градус напряжения достиг такой точки, что Вику снова выгнуло, как раз навстречу особенно сильному выпаду крупного члена. Она забилась в судорогах оргазма, насаженная на горячий кол, перед закрытыми глазами взрывались сияющие кляксы, а из груди рвался протяжный крик болезненного удовольствия.

Когда оргазм схлынул, Вика безвольно обмякла, не сразу понимая, что твёрдый кол внутри никуда не делся. Чёоорт… Её любовник что, не кончил? Подозрения почти сразу подтвердились, когда первый выскользнул из неё, но даже не подумал додрачивать, а перевернул на живот, затем подтянул к себе задницу, снова вломился в дрожащее киселём нутро (слава богам задний вход, кажется, не собирался задействовать) и только потом поднял остальное тело, прижимая спиной к животу, обхватывая шею локтевым захватом и ещё поперёк живота, ибо коленки Вику точно не держали.

— Ещё немножко маленькая. Ты улетишь, обещаю.

А это что такое тогда было? Она ведь уже получила нереальное по силе удовлетворение. И сейчас тянуло только свернуться в комок, или, наоборот, распластаться морской звездой, и чтоб тебя нежили и ласкали. А не вытрахивали остатки мозгов. Но у Вики получилось только жалобно захныкать и вцепиться слабыми пальцами в скользкую, влажную кожу на предплечье, прижимающем горло.

Сил снова орать не было, и на каждый — мать его, резкий, сильный, отдающий кипящей болью — выпад она только слабо вскрикивала и всхлипывала. И погружалась в странное, мутное, но сладкое полузабытье. Чувствуя себя вещью, которой пользуются для удовлетворения, совершенно не интересуясь её на это мнением. Чувство оказалось неожиданно приятным и… расслабляющим. Ей не надо было думать и за что-то отвечать. Просто подчиняться. И получать удовольствие, пусть и пополам с болью. Но не сильной же, да и менялась она — во что-то невероятное, притягательное и мозговыносящее. Отступала, сплетаясь с тем самым удовольствием, и переплавляя саму Вику во что-то новое. Или, вернее, обновлённое.

Любовник задвигался сильнее и резче, вцепился пальцами в волосы, разворачивая голову и впиваясь в губы. Крадя и так невеликие крохи кислорода. Последний выпад, дрожь глубоко внутри, тихий стон, и Вика уплывает в мягкое, тёмное и сверкающее, дарящее непонятное, но несомненное удовольствие. Да, улетает…

(1) поклали — именно так! Это не ошибка, а разговорно-нарочитое искажение слова.

Глава 3. Ромашка с сюрпризом

Егор безумно скучал. Вернее даже не скучал, а правильнее сказать маялся.

Сестрёнка, Надюшка(2), заботе о которой он посвятил последние десять лет жизни внезапно выздоровела с помощью животворящего ху… хм, всепобеждающей силы любви, а он остался вроде как без цели в жизни и в тоскливом одиночестве.

Нет, так-то оно и слава богу, что сестра наконец оправилась от памяти об ужасном прошлом, оттаяла, расцвела, но главное — снова в стадии ремиссии и не пугает своими приступами, не держит в постоянном напряжении от их ожидания. Правда-правда, он за Надюшу безумно рад. А ещё больше рад, что не успел этому её Серёге ноги повыдёргивать за все фортеля поначалу. Полезным мужик оказался, да и сестру искренне любит, а иначе он бы придумал, как по-тихому от помехи избавиться.

И да, пусть он тогда, год назад, отпустил ситуацию, позволив Наде сближаться с зацепившим её человеком (а зная сестру как облупленную, он сразу это заметил и безумно обрадовался — на фоне-то её обычного страха перед мужчинами), но скрытое наблюдение ещё долго не снимал, опасаясь, что Сергей может причинить вред. Пусть даже не из злого умысла, а по неосторожности. Но ничего, обошлось. И сестрёнка стремительно стала меняться. К лучшему, разумеется.

Вот только двое голубков счастливы вместе уже почти год, а он… продолжал жить по инерции. Своя компания, достаток, позволяющий иметь шикарный загородный дом (а также с недавнего времени и квартиру в хорошей новостройке) и крутую тачку, связи — а для чего всё это? Самоцелью богатство для Егора никогда не было. Сначала хотел вылезти из нищеты после-девяностых (и семью, конечно, вытянуть), а когда всё более-менее начало налаживаться, случилась беда с сестрой. И снова деньги нужны были не просто так, а на врачей, лекарства, присмотр. Потом, когда Надя более-менее начала приходить в себя после похищения, просто жил для неё, чтобы она ни в чём не нуждалась.

Потому что виноват, потому что всё случилось из-за него.