Приключение рождественского пудинга

— Женская интуиция, мосье Пуаро, — гордо выпрямилась леди Эстуэлл, — меня еще никогда не подводила.

— Разумеется, разумеется. Но когда он это сделал?

— Когда? После того, как я ушла, естественно.

— Вы ушли от сэра Рубена без четверти двенадцать.

Без пяти двенадцать появился мистер Леверсон. Вы хотите сказать, что за эти десять минут секретарь пробрался из своей спальни в Башню и убил сэра Рубена?

— Во всяком случае, это не исключено.

— Как многое другое. Да, убийство могло произойти в эти десять минут. Но — произошло ли?

— Он-то сам уверяет, что спал без задних ног, — пожала плечами леди Эстуэлл, — да кто же ему поверит?

— Но ведь никто не видел, чтобы он поднимался в кабинет, — напомнил Пуаро.

— Ну и что! Все спали, потому никто и не видел! — торжествующе отозвалась леди Эстуэлл.

— Как знать, — пробормотал себе под нос Пуаро. — Eh bien, — продолжил он после паузы, — желаю вам доброй ночи, леди Эстуэлл.

4

Джордж аккуратно поставил поднос с утренним кофе у постели хозяина.

— В интересующий вас вечер, сэр, мисс Маргрейв была в платье из светло-зеленого шифона.

— Благодарю вас, Джордж. На вас всегда можно положиться.

— Мисс Маргрейв прислуживает младшая горничная, сэр. Ее зовут Гледис.

— Спасибо, Джордж. Вам просто цены нет.

— Вы преувеличиваете, сэр.

— Чудесное утро, — произнес, глядя в окно, Пуаро, — но, похоже, никто не собирается вставать. Думаю, дорогой мой Джордж, Башня будет в нашем полном распоряжении для небольшого эксперимента.

— Я вам понадоблюсь, сэр?

— Не беспокойтесь, — заверил Пуаро, — эксперимент абсолютно безболезнен.

Когда они вошли в Башню, шторы там были по-прежнему задернуты. Джордж уже взялся за шнур, но его остановил Пуаро.

— Оставим все как есть. Зажгите только настольную лампу.

Верный слуга повиновался.

— Теперь, дорогой мой Джордж, сядьте на этот стул.

Сделайте вид, что пишете. Tres bien.[42] Теперь я хватаю палицу, подкрадываюсь к вам сзади и бью вас по голове.

— Да, сэр, — подтвердил Джордж.

— Да, но после удара вы уже не должны писать, — уточнил Пуаро. — Сами понимаете, я не могу довести наш эксперимент до конца. Тем не менее мы должны соблюсти максимум правдоподобия. Я вроде бы бью вас по голове, и вы падаете замертво, вот так. Руки у вас расслаблены, тело обмякло. Позвольте я покажу вам нужную позу. Да нет же, не напрягайте мускулы! Джордж, — с тяжелым вздохом сказал, наконец, Пуаро, — вы замечательно гладите брюки, но воображение у вас отсутствует начисто. Вставайте. Давайте я.

И Пуаро в свою очередь уселся за письменный стол.

— Я пишу, — возвестил он. — Я весь поглощен этим. Вы хватаете палицу, подкрадываетесь ко мне сзади и бьете по голове. Трах! Перо выпадает, я падаю вперед, но не очень далеко — ведь стул низкий, а стол высокий, да, и падаю я на руки. Будьте так любезны, Джордж, вернуться к двери и, стоя там, сказать мне, что вы видите.

— Гм-м…

— Да, Джордж?

— Я вижу вас, сэр, сидящим за столом.

— Сидящим за столом?

— Отсюда не так уж хорошо видно, сэр, — пояснил Джордж, — далековато, да и лампа сильно затенена. Позвольте, я зажгу верхний свет, сэр?

Рука Джорджа потянулась к выключателю.

— Никоим образом, — резко оборвал его Пуаро. — Обойдемся тем, что есть. Значит, я склонился над столом, вы стоите у двери. Теперь подходите, Джордж, подходите и положите мне руку на плечо.

Джордж повиновался.

— Обопритесь слегка на меня, Джордж, вы не вполне твердо держитесь на ногах. Ага! Voila![43]

Обмякшее тело Эркюля Пуаро мастерски сползло вбок.

— Я сваливаюсь на пол, вот так! — откомментировал он. — Мои предположения оправдались. А теперь нам предстоит заняться еще более важным делом.

— Неужто, сэр?

— Ну да. Мне необходимо как следует позавтракать. — Он от души рассмеялся собственной шутке. — Ни при каких обстоятельствах не следует забывать о желудке.

Джордж неодобрительно промолчал, а Пуаро, весело посмеиваясь, направился вниз по лестнице. Он был доволен, все складывалось как нельзя лучше.

После завтрака Пуаро познакомился с Гледис, младшей горничной. Его весьма интересовало, что она может сообщить о случившейся в их доме трагедии. Гледис сочувствовала Чарлзу, хотя и не сомневалась в его виновности.

— Бедный молодой джентльмен, сэр, каково-то ему сейчас… Он ведь тогда не в себе был…

— Они должны были ладить с мисс Маргрейв, — предположил Пуаро, — ведь они были почти сверстниками.

— Куда там, мисс Лили на него свысока смотрела, — покачала головой Гледис. — Всякие там шуры-муры — ни-ни.

— А ему она нравилась?

— Так, между прочим пытался ухаживать, но — ничего серьезного, сэр. Вот мистер Виктор, он-то точно от нее без ума, — хихикнула Гледис.

— Ah vraiment![44]

— И еще как! — снова захихикала Гледис. — Он в нее с первого взгляда втюрился. Мисс Лили, она же и впрямь как лилия, верно, сэр? Высокая, с такими чудными золотистыми волосами!

— Ей бы пошло зеленое вечернее платье, — промурлыкал Пуаро. — Есть такой оттенок зеленого…

— Так есть у нее зеленое платье, сэр, — заверила Гледис. — Сейчас, конечно, она его не наденет, потому как траур, но в тот вечер, как сэр Рубен погиб, она как раз в нем была.