Приключение русских в Иностранном легионе

Проходя мимо очередного хутора, он заметил одиноко стоящую яблоньку, среди шикарного газона с недавно подстриженной травкой. В истории про древнеримских легионеров сказано, что они ставили военный лагерь вокруг яблонь, а уходя, оставляли столько же яблок, сколько было до их прихода, что свидетельствовало о наличии строгой дисциплины в их рядах! На яблоньке уже зрели довольно увесистые плоды, и голодный человек ползком пересёк это простреливаемое австрийское поле, не ожидания того, что с чердачного окна его уже взял на мушку альпийский стрелок. Цель была достигнута и к огромной радости, специалист по пересечению открытой местности, констатировал наличие сбитых ветром плодов. К тому же павшие яблоки оказались более зрелыми, чем те, что остались висеть на ветках дерева. Стоило ему собрать какую – то несчастную дюжину фруктов, как за его спиной раздалось, как в кино: «Хёндэ Хох!» Стоя на четвереньках и медленно подняв голову, он узрел реальное дуло австрийского карабина, смотревшего на него своим черным, не мигающим взглядом. Далее последовала команда, известная ещё с уроков немецкого языка: «Ауф штейн!», т. е. «встать!». Далее местный холёный, средней упитанности, бюргер, угрожая огнестрельным оружием, потребовал, что-то от нашего героя, похожего на узника местного концлагеря «Дахау». И указывая стволом, путь в сторону ухоженного хутора, добавил «Шнель». На что альпийский пленник невольно сквозь зубы процедил: «Русские не сдаются!» Это произвело на бюргера странное впечатление, и он опустил дуло карабина, и улыбнувшись, более загадочно, чем сама Джоконда, произнёс: «ТоварЫщ!» Конечно, хотелось ему сказать: «Тамбовский волк тебе товарищ», но узник промолчал, чтобы не провоцировать широко улыбающегося конвоира на международный скандал. Внезапно бюргер хлопнул своего пленника по плечу, как старого знакомого, и почти без акцента произнёс: «Кушать хочешь?» Во дворе, покрытом мелкой щебёнкой для узника накрыли стол, за которым присел какой – то дед возрастом в сто лет, опрятно одетый и до синевы выбритый.