Приключение в «Лесных Буках»

«Черный Лебедь», отель с солидной репутацией, расположен на Хай-стрит в двух шагах от вокзала, и там мисс Хантер встретила нас. Она сняла гостиную, и на столе нас уже ждал завтрак.

– Я ужасно рада, что вы приехали, – сказала она с чувством. – Вы оба так любезны! Но я, право, не знаю, что мне делать. Ваш совет будет для меня бесценен.

– Прошу, расскажите нам, что с вами произошло.

– Да-да, конечно. И незамедлительно, так как я обещала мистеру Ракаслу вернуться до трех. Я получила его разрешение съездить утром в город, хотя он понятия не имеет, с какой целью.

– Итак, все по порядку. – Холмс вытянул длинные ноги к камину и приготовился слушать.

– Во-первых, должна сказать, что в целом не могу пожаловаться на обхождение со мной мистера и миссис Ракасл. Только честно по отношению к ним упомянуть про это. Но я не понимаю их, и чем-то они меня тревожат.

– Чего вы не понимаете?

– Причин их поведения. Но изложу все, как происходило. Когда я приехала сюда, мистер Ракасл встретил меня и отвез на двуколке в «Лесные Буки». Дом, как он и говорил, расположен очень красиво, но сам дом отнюдь не красив. Большой, квадратный, побеленный, однако весь в пятнах и потеках от сырости и непогоды. С трех сторон его окружает сад с лесом позади, но с четвертой стороны открытый луг спускается к Саутгемптонскому тракту, который изгибается примерно в сотне ярдов от парадной двери. Этот участок перед фасадом – собственность хозяев дома, но лес вокруг относится к владениям лорда Саутгемптона. Название дом получил от купы буков сбоку от входа.

Мой наниматель высадил меня у крыльца, все такой же обходительный, и вечером представил меня супруге и сыну. Ничего похожего, мистер Холмс, на предположение, которое мы обсуждали с вами на Бейкер-стрит. Миссис Ракасл не сумасшедшая. Она оказалась молчаливой бледной женщиной, много моложе своего мужа. Ей лет тридцать, не больше, сказала бы я, а ему никак не меньше сорока пяти. Из разговоров с ними я поняла, что женаты они около семи лет, что он был вдовцом и что единственный ребенок от первой жены – дочь, уехавшая теперь в Филадельфию. Мистер Ракасл сказал мне наедине, что она уехала от них по той причине, что питает необъяснимую неприязнь к мачехе. Поскольку дочери никак не меньше двадцати, я легко могу вообразить, насколько тягостным для нее было общество молодой жены отца.

Миссис Ракасл показалась мне бесцветной не только лицом, но и характером. Впечатление, которое она произвела на меня, не было ни положительным, ни наоборот. Она – полное ничтожество. Было нетрудно заметить, что она страстно предана и мужу, и маленькому сыну. Ее светло-серые глаза непрестанно переходят с одного на другого, подмечая малейшее желание, которое она тут же предупреждает, если возможно. Он ласков с ней в своей обычной шумно-благодушной манере, и в целом они выглядят счастливой парой. И все же у нее есть какая-то тайная печаль, у этой женщины. Она часто глубоко задумывается, и ее лицо исполняется грусти. Не раз я заставала ее в слезах. Иногда я думала, что расстраивается она из-за натуры ее сынка, так как я никогда еще не встречала такого забалованного и злобного малыша. Для своего возраста он очень мал, но с непропорционально большой головой. Вся его жизнь слагается из перемежающихся периодов неистовой ярости и угрюмого замыкания в себе. Причинять боль тем, кто слабее его, вот словно бы единственное его понятие о развлечении, и он проявляет незаурядный талант, изыскивая способы ловить мышей, пташек и насекомых. Но я предпочту не говорить об этом маленьком пакостнике, мистер Холмс, да он и не имеет отношения к сути дела.

– Я рад любым подробностям, – заметил мой друг, – независимо от того, кажутся ли они вам относящимися к делу или нет.

– Я постараюсь не упустить ничего существенного. Одной неприятной особенностью дома, которая бросилась мне в глаза немедленно, были внешность и поведение слуг. Их всего двое, муж и жена. Толлер, это его фамилия, грубый неотесанный мужлан, с седыми волосами и баками, и от него все время разит спиртным. Дважды с тех пор, как я поселилась у них, он был в стельку пьян, и все же мистер Ракасл словно ничего не замечал. Его жена очень высокая и сильная женщина с угрюмым лицом, такая же молчаливая, как миссис Ракасл, и куда менее приветливая. Крайне неприятная пара, но, к счастью, большую часть времени я проводила в детской и в моей собственной комнате. Они смежные и расположены в одном из углов здания.

Два дня после моего приезда в «Лесные Буки» моя жизнь была тихой и спокойной, на третий миссис Ракасл спустилась сразу после завтрака и что-то шепнула мужу.

«А, да! – сказал он, оборачиваясь ко мне. – Мы крайне обязаны вам, мисс Хантер, что вы настолько потакаете нашим причудам, что даже остригли волосы. Уверяю вас, это и на самую крохотную йоту не умалило вашей красоты. А теперь поглядим, как вам пойдет платье цвета электрик. Вы найдете его разложенным на кровати в вашей комнате, и если вы будете столь любезны надеть его, мы будем вам крайне обязаны».