Приключение ваганта

— Бывал я там… по торговым делам, — продолжал свое повествование Доменико Монтальдо. — Торговля с Джербой очень выгодна, но чертовски опасна. Возле острова часто дуют штормовые ветры, да и пираты шалят. Правда, тех, кто постоянно торгует с Джербой, — это в основном александрийские, турецкие и тунисские купцы — согласно договоренности с султаном (его зовут Осман), они не трогают. На острове разбиты обширные плантации финиковых пальм, есть виноградники, оливковые рощи и сады с другими плодовыми деревьями. Земли там плохие, поэтому жители Джербы лишь с большими трудами получают скудный урожай ячменя. По этой причине здесь возникает постоянная нехватка зерна. Кроме того, на острове выращивают сорго, чечевицу, бобы, нут и разные овощи. Я привозил на Джербу крымскую пшеницу, и она уходила нарасхват, хотя цена на нее была совсем небожеской. Дорого там и мясо. Кроме пиратской крепости на острове есть хорошо укрепленный замок, построенный на берегу моря, где живет синьор, правитель Джербы, и его семья. Рядом с замком находится большое поселение, где обычно размещаются иностранные купцы: мавры, турки и христиане. Раз в неделю в поселении бывает базар. Он похож на ярмарку, потому что там собираются все жители острова. Также туда приходят сарацины с материка, приводя свой скот и привозя в большом количестве шерсть…

Неожиданный порыв ветра заставил парус судна оглушительно хлопнуть, и капитан бросил тревожный взгляд на штурмана, которого звали синьор Джакомо. Тот как раз вместе с напарником-матросом измерял лагом скорость «Лауры». Лаг представлял собой доску треугольной формы с привязанной к ней тонкой веревкой и грузом. На веревке на одинаковом расстоянии друг от друга были навязаны узлы. Синьор Джакомо выбросил лаг за корму и считал количество узлов, ушедших за борт в определенный промежуток времени. Досчитав до тридцати, штурман, словно почувствовав состояние Доменико Монтальдо, обернулся и успокаивающе сказал:

— Все нормально, синьор капитан. Скорость судна увеличилась, но шторма не будет. Ветер немного усилился, но по-прежнему дует в сторону берега, и пока никаких изменений не предвидится. Думаю, что мы покинем Черное море без приключений.

— Твои бы слова да святому Николаусу[47] в уши, — ворчливо заметил Доменико Монтальдо.

Он немного помолчал, видимо собираясь с мыслями, а потом вернулся к волновавшей его теме:

— Должен вам сказать, синьоры, два раза я посещал Джебру вполне удачно, с большой прибылью. А вот третий раз… — капитан даже побледнел от неприятных воспоминаний. — Пираты перехватили «Лауру», когда остров уже был виден невооруженным глазом. Уж не знаю, какая вожжа им под хвост попала, ведь купеческие суда, которые шли под флагом султана Египта (мне пришлось прицепить эту тряпку во избежание неприятностей в пути), берберийские пираты обычно не трогали. Я подозреваю, что это «постарались» турецкие купцы. Видимо, они посчитали, что я перебежал им дорогу в торговле зерном с Джеброй, и решили избавиться от конкурента. В общем, как бы там ни было, а схватка вышла очень жестокой. Я потерял половину команды. А уж сколько денег мне пришлось выплатить семьям погибших арбалетчиков… — он тяжело вздохнул. — Но что поделаешь? Уговор есть уговор. Дал слово — держи…

Речь капитана прервал впередсмотрящий. Он прокричал что-то неразборчивое, и Доменико Монтальдо подскочил на месте как ужаленный.

— Синьоры, я должен вас оставить… на некоторое время.

— Что-то случилось? — встревоженно спросил Ивашко.

Разговоры с капитаном вел юный Немирич. Что касается Андрейки, то он больше помалкивал, но речи Доменико Монтальдо впитывал как губка.

— Пока ничего серьезного, — с наигранной бодростью ответил капитан. — Навстречу нам идет какой-то корабль. Скорее всего, это «купец», — он постарался, чтобы последняя фраза прозвучала веско, но в его трубный глас прорвались нотки сомнения и даже страха.

Капитан поспешил на нос судна, чтобы присоединиться к штурману, который стоял на помосте с перилами и смотрел вдаль через толстую бронзовую трубу. Какое-то время они наблюдали за приближающимся судном, а затем Андрейке почудилось, что он услышал дружный вздох облегчения. Доменико Монтальдо вернулся к столу, наполнил кубок и выпил его одним духом.