Приключений не предвидится. Айсберг и фонарный столб

АЛЫЕ ДОРОЖНЫЕ СУНДУКИ

Стоявший за дверью не ограничился колокольчиком и стал дергать вверх-вниз дверную ручку. До дверного глазка Арчер еще не дотягивался, поэтому пришлось прижаться носом к окну. У двери громоздилась куча дорожных сундуков, за которой невозможно было разглядеть владельца.

«Это они!» – подумал Арчер и бросился к двери.

Он распахнул дверь, но стоявший за ней человек совсем не походил на дедушку. Человек был высок, худ и одет в потертый комбинезон, испятнанный маслом и грязью и источавший запах бензина. У гостя было доброе лицо и ласковый глаз – один. Второй глаз был скрыт повязкой. Арчер сглотнул.

«Он пришел за стеклянным глазом!» – подумал Арчер.

– Это, значит, и есть дом Хелмсли, – сказал Одноглазый, глядя поверх Арчера и обводя взглядом холл. – Я слыхал, что здесь красиво, но своим глазом вижу впервые!

Он обратил взгляд этого самого глаза на Арчера.

– А ты, стало быть, Арчер? – спросил гость.

Арчер насупился и осторожно кивнул. «Откуда он знает, как меня зовут?»

Должно быть, Одноглазый понял, что Арчер совсем растерялся. Гость быстро отступил в сторону и указал на сундуки.

– Это я вам привез, – пояснил он. – Это дорожные сундуки Ральфа и Рейчел. Почти два года пролежали в Бэрроуз-Бей, в штаб-квартире Общества. Ума не приложу, почему их до сих пор не вернули.

Сундуки были алого цвета, старые и потертые, но такие красивые.

– Это правда сундуки дедушки и бабушки? – спросил Арчер.

Одноглазый кивнул:

– Давай-ка затащим их внутрь.

Арчер помог гостю занести сундуки в холл. Как только все пять оказались в доме, Одноглазый вышел на порог.

– Сундуки здесь долго не задержатся, – сказал он. Единственный его глаз смотрел мрачно. – Я знаю, что твоих деда с бабкой все уже похоронили, но ставлю на то, что они живы.

Арчеру очень хотелось в это верить.

– Но ведь они пропали целых два года назад, – сказал он.

– Верно, – согласился Одноглазый. – Но Ральф с Рейчел и не такое видывали. – Он оглянулся через плечо. – Ну, мне пора. У соседей у твоих такой видок, что того и гляди вызовут полицию. Нечасто у вас тут шныряют типы с грязной повязкой на глазу, а?

Арчер улыбнулся бы, если бы не был поглощен догадками о том, кто этот человек. Но не успел он спросить, как Одноглазый коснулся пальцем лба, шагнул на тротуар и исчез.

Арчер запер дверь и опустился на колени перед алым сундуком, радуясь, что мамы нет дома. Она ни за что не позволила бы внести эти сундуки. Надо торопиться. Она скоро вернется. Арчер щелкнул замочком, поднял крышку и погрузился в облако удивительных запахов – соль морских водорослей, дыхание тумана и легкий, но явственно различимый болотный запашок.

В сундуке лежали дедушкины вещи, но, едва начав в них рыться, Арчер остановился. За дверью послышались шаги. Там кто-то был. Это мама! Арчер захлопнул сундук, схватил тот, что поменьше, и бросился наверх. В то самое мгновение, когда он нырнул к себе в комнату, из холла послышался придушенный вскрик. Арчер стремительно сунул сундучок под кровать и как ни в чем не бывало спустился вниз.

Сундуков уже не было. На их месте стояла перепачканная и потная миссис Хелмсли. Она смотрела на сына так, словно по лбу у него полз паук.

– Ты все время был у себя? – спросила она.

Арчер кивнул.

– Оттирал с языка клей зубной щеткой, – ответил он. – А что?

Миссис Хелмсли провела грязной рукой по щеке. На щеке остался темный след.

– Ничего, – ответила она. – Ничего, и все тут. Марш на кухню – я принесла марки.

Арчер лизал бесчисленные марки, а про себя гадал, что же такое лежало в сундуках. Когда миссис Хелмсли наконец отпустила его, он бросился наверх. На языке у него красовалось уже три пореза.

ЗОЛОТОЙ ВЕК РОДА ХЕЛМСЛИ

Арчер сидел на кровати. Перед ним стоял сундучок. В сундучке обнаружился бинокль, стопка старых дневников и кассета с наклейкой «Запись разговора».

Арчер развязал веревку на стопке с дневниками и стал аккуратно листать. Дневники изобиловали подробностями дедушкиных с бабушкой путешествий; посмотрев на даты, Арчер обнаружил, что писали это они лет в двадцать семь. Арчер улегся на кровать и стал читать дневник, но тут ему в голову пришла одна мысль. Он снова сел и взял кассету.

– Запись разговора, – пробормотал он. – Значит…

И он бросился прочь из комнаты, неся в руке кассету.

В конце узкого коридора третьего этажа находилась большая комната; по одной ее стене шли вытянутые вверх окна, а на другой висели карты. Посередине тянулся через всю комнату длинный деревянный стол, тоже заваленный картами и глобусами. Миновав его, Арчер оказался в углу комнаты – там на маленьком столике стояла сложная аудиосистема. Он вставил в нее кассету и сел.

Среди множества ручек, кнопок и датчиков отыскался тумблер с надписью «Вкл/выкл». Арчер щелкнул им, потом переключил еще один, но вместо голосов дедушки с бабушкой услышал треск статического электричества и незнакомый голос:

– Bonjour?

Арчер схватил микрофон.

– Абажур? – переспросил он.

– Oui, bonjour.

– Какой-какой абажур?

– Oui, bonjour!

– Спасибо, но абажур мне не нужен.