Приключения, 1988

— Так ведь озеро, вон оно, два шага всего, — машет рукой дядя Осип и усмехается. — Там и ресторан ваш. Мы чуток только в сторону забрали.

— Живете здесь? — спрашиваю я.

— Нет, — отвечает. — К дружку заехал. Продуктами вот поделюсь.

— А сами-то где живете?

Я нарочно тяну разговор. Надо дать время подъехать нашим и пока что не упустить этого шустрого старика. Я незаметно оглядываюсь вокруг.

Из-за соседней каменной ограды на нас с любопытством глядят черноглазые загорелые ребятишки в пестрых рубашках и свитерах. Степенно проходят мимо двое мужчин в черных плотных куртках домашней выделки. Куда-то спешит группа молодых стройных женщин в длинных, до земли, юбках и теплых кофтах, весело болтают о чем-то, стреляют в нашу сторону глазами, любопытно им.

Дядя Осип тоже не спешит, медленно раскрывает свой старый бумажник, сосредоточенно и хмуро роется в его кармашке и наконец вытаскивает сложенную вчетверо десятку, бережно расправляет ее, приглаживая, отгибает загнутые уголки. Очень трудно, видно, ему с ней расстаться. Как же, будет он на свои деньги покупать столько продуктов, которые я видел в кузове. Наконец, вздохнув, дядя Осип передает десятку Жуку и начинает доставать другую. Это он проделывает еще медленнее.

Жадность губит людей, это уже не раз было доказано. И вот еще одно подтверждение. Я вижу, как из-за угла с безразличным видом неожиданно появляется Давуд и не торопясь шествует мимо нас.

В какой-то момент наши глаза встречаются. Дядя Осип ничего вокруг себя не замечает, он поглощен прощанием со второй десяткой.

Пройдя мимо нас, Давуд неожиданно останавливается и что-то громко, гортанно кричит, кого-то, очевидно, зовет. Никто почему-то на этот крик не обращает внимания: ни детишки за оградой, ни удаляющиеся женщины, и дядя Осип тоже. А через минуту к Давуду вдруг выбегает его помощник, который ехал с ним в машине, выбегает, кстати, совсем с другой стороны, чем я ожидал. И они начинают громко и оживленно что-то обсуждать на незнакомом мне языке. И тут я замечаю, как вся эта сценка необычайно естественно вписывается в окружающую обстановку.

Наконец дядя Осип заканчивает расчеты с Жуком, кряхтя, вскидывает на спину свой громадный мешок и необычайно бодро отправляется в путь. Не успевает он скрыться из виду, как вслед за ним устремляется сотрудник Давуда.

В это время из-за угла, откуда вышел Давуд, появляется Эдик. Он присоединяется ко мне, и мы отправляемся вслед за Давудом, на некотором расстоянии от него.

На ходу я бросаю Жуку:

— Жди здесь.

Мы следуем на некотором расстоянии от Давуда. Домиков поселка уже не видно вокруг, ограда из камней становится ниже, камни сложены уже кое-как, зато виден кустарник и высокая пожелтевшая трава.

Эдик идет рядом, и в глазах его я вижу возбуждение и любопытство. Конечно, ему непривычно, его «клиенты» — люди, как правило, степенные, деликатные.

Неожиданно Давуд исчезает. Впереди появляется его помощник. Его зовут Ахмет, как сообщил мне Эдик.

Путь наш продолжается, но только становится труднее. Мы сворачиваем куда-то в сторону и начинаем карабкаться по травянистому откосу, между огромными обломками скал, видимо, скатившимися откуда-то сверху в незапамятные времена.

Но вот, сделав нам условный знак рукой, исчезает с наших глаз Ахмет. Мы ждем, привалившись к каменной ограде. Давуд почему-то не появляется. Мы продолжаем стоять, сдерживая нетерпение. Эдик беспокойно оглядывается, все время порываясь идти дальше. Я придерживаю его рукой. Нервы напрягаются все больше. Я расстегиваю пальто, сую руку под пиджак и, нащупав знакомую плоскую кобуру под мышкой, слегка успокаиваюсь.

В этот момент где-то совсем близко неожиданно грохочет выстрел, и глухое эхо катится в горы. За первым выстрелом раздается второй, потом третий. Давуда по-прежнему не видно, Ахмета тоже.

И тогда мы спешим на выстрелы. Я рывком достаю пистолет и спускаю предохранитель. Эдик на ходу проделывает то же самое. Мы то карабкаемся между камней, то перебегаем от одного к другому.

Неожиданно я вижу впереди, возле большого камня, распростертую фигуру. Это Давуд. Он поднимает голову и манит нас к себе. Мы подползаем. Под нами гравий и жидкая грязь.

— Они вот там, — шепчет Давуд. — За той оградой. Там дом.

— Не уйдут?

— Ахмет держит ту сторону.

— Кто стрелял?

— Два раза Осип. В меня. Один раз кто-то другой. Наверное, в Ахмета. Тоже не попал. Ахмет сделал отмашку.

— Кто в доме, сколько человек, ничего не известно?

— Ничего. Откуда? — отвечает Давуд.

— Ограда вокруг дома?

— Да.

— Почему они стреляли?

— Нас заметили, конечно.

Я слегка высовываюсь из-за камня. Выстрела не следует. Я внимательно рассматриваю тянущуюся невдалеке стену из камней. Она довольно высокая, за ней ничего не видно, выглядывают только верхушки редких деревьев и близкий кустарник.

— Эдик, — говорю я. — Ты ползи в ту сторону вдоль стены, а я в эту. Найди в ограде щель какую-нибудь, рассмотри участок и дом, и вообще все, что удастся. А ты стереги их, Давуд.

— Стерегу, дорогой, стерегу. Давайте.

Мы с Эдиком расползаемся в разные стороны.