Приключения, 1988

За 70 лет уголовный розыск внес огромный вклад в дело борьбы с преступностью, закалился и приобрел ценнейший опыт предупреждения и раскрытия преступлений. Сейчас в рядах уголовного розыска работают высококвалифицированные специалисты. По-прежнему уголовный розыск пополняется за счет коммунистов и комсомольцев, прошедших школу армейской закалки, передовиков производства. Они бережно относятся к революционным и боевым традициям ветеранов уголовного розыска, впитывают опыт старших поколений. Профессия сотрудника уголовного розыска, как и прежде, требует большой самоотдачи, мужества и самоотверженности, высокого профессионализма. Молодые сотрудники черпают опыт в практических делах, в совместной работе со старшими товарищами. И конечно же, из литературы. Вот почему книги об уголовном розыске, его делах и людях пользуются такой популярностью. Они учат бороться и побеждать зло. XXVII съезд партии определил курс коренной перестройки в стране. Важным условием перестройки является укрепление дисциплины, организованности и порядка во всех сферах жизни общества, решительного искоренения негативных явлений: пьянства, тунеядства, разного рода злоупотреблений и нарушений законности. Свой вклад в решение этих задач вносит и уголовный розыск.

Б. МИХАЙЛОВ,

начальник Пресс-бюро МВД СССР,

кандидат юридических наук

ПАВЕЛ НИЛИН ИСПЫТАТЕЛЬНЫЙ СРОК Повесть

1

Зайцев быстро освоился. Он носил теперь старенькое, узковатое в плечах пальто, не иначе как приподняв воротник. Кепку натягивал до самых бровей, так, что не было видно огненно-рыжих волос. И смотрел на всех, чуть выкатив сердитые серые глаза.

Еще весной на книжном развале он купил замусоленную книжку с описанием японских способов борьбы, собранных, как было указано на обложке, господином Сигимицу, начальником тайной полиций, в помощь сыщикам, морякам и господам офицерам, желающим усовершенствовать свою мускулатуру.

Сделавшись, таким образом, обладателем всех этих хитроумных способов борьбы, Зайцев прямо-таки рвался к деятельности, бурной, рискованной, головокружительной, готовый хоть сейчас поставить на карту всю свою восемнадцатилетнюю жизнь.

А деятельности все еще не было.

Вернее, деятельность-то была: в уголовном розыске почти непрерывно звонил телефон — из районов города и губернии сообщали о происшествиях — убийствах, кражах, ограблениях. Но Зайцева пока не допускали к этим делам.

И Егорова не допускали.

Впрочем, Егоров, как видно, и не стремился к опасным приключениям.

Угрюмый, стеснительный, похожий в кургузом черном пиджачке и в вылинявшей форменной фуражке на обносившегося гимназиста, он целый день сидел на широкой скамейке, где обычно ожидают своей очереди потерпевшие или задержанные по подозрению, пока их не опросит дежурный. И его самого было легко принять за потерпевшего.

Дежурный по городу так ему и сказал:

— Ты, брат, тут не сиди. А то ты только путаешь меня...

Егоров пересаживался поближе к столу дежурного. Но и здесь сидеть было уж совсем неудобно. К столу то и дело подводят задержанных или подходят потерпевшие, и надо все время кому-то уступать место.

А Зайцев большую часть дня проводил в разных комнатах — слушал, как ведут допросы, или заглядывал в окошечко арестного помещения, где сидят и шумно переговариваются еще, должно быть, не протрезвившиеся самогонщики.

Да и протрезвиться им мудрено: отобранные у них самогонные аппараты свалены тут же рядом, в кладовой, отчего весь коридор пропах сивухой. Чиркни, кажется, спичкой — и воздух вспыхнет синим спиртовым пламенем.