Приключения 1989

Наконец мотоцикл свернул в переулок, в котором было всего несколько домов. Глухие ворота одного из них распахнулись, едва «ямаха» подъехала к ним. Во дворе девушка спрыгнула и, стянув с головы шлем, от чего её рыжие волосы огненной волной рассыпались по плечам, обратилась к толстому мужчине, запиравшему за ними ворота:

— Пеппи, этот парнишка был так мил, что помог мне починить мотоцикл.

Толстяк, подойдя к подростку, положил ему свою тяжелую руку на плечо:

— Пойдем, малыш. У нас есть для тебя сюрприз.

Чезаро Росси был мужественным человеком. Еще в годы своей молодости он прошел через концлагеря и фашистские застенки, сражался с оружием в руках против гитлеровцев. В послевоенное время он не раз рисковал своей жизнью, выступая против всемогущей мафии. Росси не боялся смерти и сейчас, отказываясь выполнить требования террористов, прекрасно сознавал, что, возможно, подписывает себе приговор. Но когда в комнату вошел его внук, за которым маячила массивная фигура Пеппи, Росси понял, что проиграл.

Через час всё было кончено. Росси усадили в микроавтобус с зашторенными окнами и довольно долго возили по городу. Наконец его высадили неподалеку от дома.

Дверь, как всегда, открыла Лючия. Поцеловав мужа, она внимательно посмотрела ему в лицо и тут же почувствовала: что-то произошло.

— Чезаро, что случилось?

Он прошел в гостиную. Опустившись на диван, устало провел крепкой ладонью по лицу и, тщательно подбирая слова, сказал:

— Несколько дней Адриано не будет дома. Об этом не должен знать никто, кроме членов нашей семьи, — это в интересах самого мальчика. Завтра к нам, по всей видимости, нагрянет масса журналистов. Ты должна молчать, о чем бы они тебя ни спрашивали и как бы ты ни была удивлена событиями, которые, возможно, произойдут.

— Но Чезаро! — протестующе воскликнула Лючия.

— Дорогая, извини, но больше я ничего пока сказать тебе не могу. Прошу тебя: доверься во всем мне.

Росси поднялся с дивана и, пройдя в кабинет, плотно прикрыл за собой дверь.

Игорь провел ночь без сна. Когда его заперли в душевой, он первым делом внимательно обследовал её. Осмотр — увы! — не оставлял надежд на побег: дверь заперта снаружи, а единственное окошко под потолком настолько мало, что в него не пролезет и ребенок.

Горанин прислонился к холодной, облицованной кафелем стене.

Ну что ж. Подумаем ещё раз. Самое скверное в этой ситуации то, что помощи ждать неоткуда. Во всяком случае — в ближайшее время. Ведь сразу после встречи с Росси он собирался ехать в одну тихую деревушку в Альпах, чтобы написать статью о ходе предвыборной кампании и заодно собрать материал для репортажа о собаках-спасателях. Поэтому, разговаривая ещё утром, которое теперь казалось безнадежно далеким, с редакцией, а позже — с одним из сотрудников посольства, он поделился своими планами, добавив, что позвонит дня через три.

Впрочем, оставалась надежда, что хватятся Росси. Не ясно только когда — жизнь Чезаро всегда так заполнена работой, всевозможными встречами, собраниями, и родные привыкли, что он может по двое суток не давать о себе знать.

Внезапно в коридоре послышались шаги, дверь распахнулась, и появившийся на пороге толстяк втолкнул в душевую мальчика лет тринадцати, лицо которого показалось журналисту знакомым — где-то он видел подобный орлиный профиль, густые брови, сросшиеся на переносице. В первое мгновение Игорь даже обрадовался — будет с кем переброситься словом, — но позже, после того, как Горанин выяснил, что перед ним внук Чезаро Росси, он задумался.

«Почему нас держат вместе? — спрашивал себя журналист. — Неужели у них не было возможности запереть нас в разных местах, чтобы мы и не подозревали о существовании друг друга?»

И только через час, набравшись мужества, журналист признался самому себе:

«Они заперли нас вместе потому, что им так удобнее. А наших свидетельских показаний они не боятся — они уверены, что никаких свидетельских показаний не будет».

Осознав это, Игорь резко, словно от толчка, сел на скамье, на которой пытался уснуть. Он почувствовал, как между лопатками побежала струйка пота.

«Нужно что-то делать!» — решил Горанин. Он догадывался, что террористы захватили мальчика, дабы связать руки Чезаро Росси. Было ясно: как только заложники станут ненужными, их тут же прикончат. Во всяком случае, на собственный счет Игорь не заблуждался.

Вскоре Горанин разбудил беспокойно спавшего Адриано и долго с ним шептался. Задремали они лишь под утро.

…Выстрелы раздавались один за другим и звучали оглушительно. Горанина словно какая-то сила подбросила со скамейки. Он поймал себя на том, что стоит посреди комнаты, сжимая кулаки. Грохот доносился откуда-то с улицы. Прислушавшись, Игорь сообразил, что это всего лишь мотоцикл, правда, довольно мощный.