Приключения-84

Буробин думал о Слепове: «Если окажется, что он будет грузить оружие, арестуем, и дело с концом... Санкция имеется».

По давней привычке Буробин просунул руку между штакетин забора, открыл калитку. Во дворе было тихо, темно.

«Вот мать удивится — третий раз приезжаю почти подряд. Скажу, эти встречи судьба дарит нам за мои три года фронтовой жизни».

Перед крыльцом Буробин остановился. «Пожалуй, не буду будить мать, проберусь-ка на сеновал...» И только он это подумал, как от забора отделилась чья-то фигура. «Слепов? Уж не наваждение ли?..»

Слепов действительно был похож на призрак.

— Ну-с, молодой человек, докладывай, где был? — сказал коммерсант. В его голосе слышалась издевка.

«Неужели перехитрил?..»

От лунного света, освещавшего лицо Слепова сбоку, ухо было какое-то мертвенно-сизое и глаза блестели, как осколки стекол.

Буробин, то ли от неожиданного появления коммерсанта, то ли от его язвительного вопроса, вздрогнул.

— Следите? И это в таком-то возрасте?

Из-за дома появился еще человек. Это оказался продавец местной хлебной лавки.

«Неужели они заметили, как я выходил из ЧК? Не расправой ли это все пахнет?»

— Где сейчас был? — властно спросил Слепов, опуская руку в карман пальто.

«Как удивительно глупо получилось, неужели на этом и оборвется дело коммерсантов?.. Нет, не бывать этому, я сам доведу его до конца, обязательно доведу», — подумал Буробин и резко ответил:

— А какое твое дело, где я был, я тебе не подотчетный! — Буробина вдруг охватила такая злость, что он готов был сию минуту броситься на Слепова и зубами ему, гаду, перегрызть горло. Перегрызть за Советскую власть, которую подонок презирает, за то, что сытно живет, когда народ от голода пухнет, за то, что мешает нормально строиться его молодой республике... Но какая-то сила удержала его. Не время пока еще предъявлять коммерсанту счет.

— Я тебя еще раз спрашиваю, где сейчас был? — в голосе Слепова слышалась угроза.

За тучи спряталась луна. Все разом потонуло в кромешной темноте. Буробин был рад этому хотя бы потому, что не видел ненавистных глаз.

— В управлении, дела свои просматривал, ведь без меня там — как бы чего не нагородили... — уже спокойно сказал Буробин.

— В управлении, говоришь... — повторил Слепов. — Ну что ж, проверим. Алексей, — обратился он к продавцу, — сбегай-ка в управление, спроси у сторожа, был ли там Николай Николаевич. Только смотри не напугай старика.

— Будет сделано. — Алексей перемахнул через забор и огородами напрямик побежал к управлению.

В доме Буробина кто-то припал к окошку, потом послышался голос матери:

— Коленька, ты?

На пороге показалась мать с коптилкой. Она рукой загораживала пламя и смотрела из-за него, как из-за барьера, на вдруг притихший двор.

— Я, мама, — сказал Буробин.

— Да вот никак не расстанемся, — наигранно-весело сказал Слепов.

— И чего это на холоде стоите, шли бы в дом, чайку с дороги попили. У меня самовар еще не остыл.

— Вот спасибо, а то мы сами-то не догадались... — И Слепов, легонько подтолкнув Буробина, вошел за ним в дом.

То ли от тепла, милых запахов родного очага, то ли от сознания нагрянувшей беды, у Буробина закружилась голова, нестерпимо заныла рана...

«И надо же так случиться! Сейчас вернется холуй и...» Он тяжело опустился на скамейку.

Мать за печкой загремела посудой.

— Вот ведь какое дело, — вздохнул Слепов, — весь день болит у меня сегодня сердце, а к чему, не пойму. Лег было спать, а глаза, словно спички в них вставили, не закрываются. Вот и погнало меня к тебе...

Буробин в упор глянул на коммерсанта, усмехнулся.

— Выходит, если тебе не спится, значит, на моих нервах можно играть?

— Ты уж извини меня, Николай Николаевич, положение обязывает, — примирительно сказал Слепов.

Мать поставила на стол самовар.

— А я как знала, сынок, что ты приедешь, самовар все подогревала, лепешек даже напекла.

Буробин насторожился. Где-то за домом послышался приближающийся топот. Потом проскрипели половицы в сенях, и перед ними вырос продавец. Он тяжело дышал, с лица ручьями тек пот.

— Степан Петрович, не был он в управлении!..

Слепов, захлебнувшись чаем, закашлялся.

У Буробина внутри все разом до звона натянулось. «Неужели все-таки конец? Какую же я глупость совершил... Почему не сказал, что был у Климова. К нему бы коммерсант не посмел послать гонца». Буробин знал, что Слепов избегает Климова. Еще на следующий день после первого посещения коммерсантами управления он пришел к Климову — очевидно, намеревался с ним тоже установить приятельские отношения, а может быть, что-нибудь и выведать. Но Климов вежливо выпроводил непрошеного гостя.

— Если вам, Степан Петрович, нечего делать, то у меня работы по горло... И прошу вас мне не мешать, — сказал он.

Коммерсант обиделся и к Климову больше не заходил.

«Как же теперь быть?» — подумал Буробин, глядя на Слепова.

Коммерсант, чувствовалось, тоже находился в затруднительном положении. Соображая, что делать, он не торопясь поставил блюдце, достал платок, вытер заслезившиеся глаза.

— Ну, теперь что скажешь, Николай Николаевич?... — сказал он наконец.