Приключения-84

— Групп будет двадцать... Ясно? — Несколько помедлив, Ракитин назвал пароль и отзыв для встречи на складе представителей боевых групп. Потом достал из нагрудного кармана листок. Это был тот самый листок со схемой, который Буробин видел на дне рождения Вероники. — Восстание намечено на завтра на семнадцать часов вечера. Всем сверить часы. Сейчас двадцать три часа пятнадцать минут. Сигналом восстания послужат мятежи, поднятые в Кунцеве и Волоколамске. Там начнутся погромы партийных и советских учреждений, магазинов... Мы уверены, что нас поддержат все сочувствующие и обиженные Советами. Руководить мятежом в Кунцеве будет Леонид Павлович Душечкин, в Волоколамске... — он назначил неизвестного Буробину человека. — На подавление мятежей Советы, естественно, сразу бросят чекистов, милицию, воинские части. Москва, таким образом, окажется оголенной... Вот тут-то и появятся наши боевые группы. Игорь Владимирович Драгин захватит телеграф и оповестит страну о восстании. Лаврентий Петрович Редько со своим полком блокирует Кремль... Кстати, его появление в Москве ни для кого не будет неожиданностью. У него имеется письменное распоряжение командования Красной Армии о передислокации полка из Павловского Посада в Химки...

Буробину нечем было дышать. Однако он собрал все, какие только были в нем, силы, чтобы постараться не вызвать подозрения ни у кого и, в частности, у Ракитина, который видел каждого из собравшихся и как бы с каждым говорил.

«Какой момент! — думал Буробин. — Вот бы сейчас сюда Мартынова. Да где он? Почему медлит?»

В коридоре за дверью послышался шум. Было похоже, там что-то упало.

Иван Федорович умолк, раздраженно посмотрел на дверь.

В зале сделалось непривычно тихо.

— Одну минуточку, — сказал Новгородов, — там у нас охрана... сейчас проверю. — Он на цыпочках подошел к двери, прислушался, осторожно приоткрыл...

И в следующее мгновение, оттолкнув его, в зал с пистолетом в руке ворвался Мартынов, за ним чекисты и красноармейцы...

Появление Мартынова в особняке Новгородова было настолько неожиданным, что коммерсанты растерялись. Их взяли без единого выстрела.

На квартирах главарей произвели обыски. У Драгина был обнаружен полный список членов контрреволюционной организации. У Душечкина — несколько тайников, в которых хранились копии документов особой важности ВСНХ и других государственных учреждений, десять миллионов рублей и на двадцать миллионов драгоценностей.

В эту же ночь начались аресты других членов организации. Причастные к заговору офицеры полка в Павловском Посаде были взяты под стражу, полк расформирован.

Контрреволюционная организация «Спасение отечества» прекратила свое существование.

Спустя неделю на очередном оперативном совещании сотрудников Московской ЧК по поручению Феликса Эдмундовича Дзержинского начальник отдела Резцов вручил Буробину маузер, на рукоятке которого было выгравировано: «Николаю Николаевичу Буробину за смелость и находчивость, проявленные в борьбе с врагами Советской власти».

Поблагодарив руководство ВЧК за подарок, Буробин уже было направился на место, но Резцов его остановил.

— Подождите, Николай Николаевич, — он улыбнулся, — еще не все. От нашего имени передайте, пожалуйста, вот это лично Прасковье Ильиничне. — И протянул Буробину аккуратно свернутый пуховый платок. — За ее мужественный поступок и за то, что она воспитала такого сына.

Айтбай Бекимбетов ПЫТКА Повесть

Авторизованный перевод с каракалпакского Бориса Боксера

Лунной апрельской ночью 1934 года в ауле Абат был убит следователь Ибрагимов. Выстрел охотничьего ружья прокатился над мокрыми верхушками голых деревьев, над сырыми крышами домов и рассыпался в зябкой степи, замер где-то у дарьинского берега.

Лениво вскинули головы псы — ожиревшие на домашних харчах потомки степных волкодавов, засветились кое-где огоньки в окнах. Ударил в колотушку сторож, коротавший ночь под тулупом на крыльце сельмага. Потом, освещая путь тусклым карманным фонарем, переговариваясь хриплыми голосами, к пустому дому на окраине, в котором квартировал Ибрагимов, прошли два человека: председатель сельсовета и милиционер.

Ибрагимов лежал, навалившись грудью на ветхий стол. Юношеское лицо его было спокойно-сосредоточенно. В углу рта стыла струйка крови.

Днем прибыло районное начальство, и тогда выяснилось, что вещи и небольшие деньги, которые были у следователя, не тронуты. Исчезло лишь уголовное дело, которым он занимался уже полгода и ради которого находился в селении. То было дело Пиржан-максума, сына известного во всей округе ишана из древнего аралбайского рода.