Читаем Приключения английского языка полностью

Диккенс блестяще передает в письменном виде особенности устной речи, тем самым характеризуя персонажа. Миссис Гэмп произносит minute (минута) как minnit и poison (яд) как pizon; у миссис Крапп не spasms (приступы), а spazzums. Персонаж по имени Сэм Уэллер знаменит произношением v вместо w (например, в предлоге vith) и наоборот (wery): And that was a wery partickler and uncommon circumstance vith me in those days (И это было совсем исключительное и необычайное обстоятельство для меня в то время). При этом Диккенс может умышленно не замечать речевых особенностей, когда речь идет о благородных персонажах: продавщица дамских шляп (но при этом дочь джентльмена) Кэт Никльби правильно произносит слово oblige (угодить), а мистер Пегготи использует устаревшую просторечную форму obleege. Оливер Твист, выросший в работном доме, говорит как сын леди (позже выясняется, что так оно и есть). У Диккенса сентиментальность порой затмевает талант, если автор решит, что того требует повествование; кроме того, он прекрасно знал, что его читатели из средних слоев общества (а также претендующие на принадлежность к среднему классу) предпочитали, чтобы главными героями романа были благородные особы, дамы и господа, а не заурядные личности, как бы талантливо они ни были изображены. Диккенсу нравилось время от времени удивлять и смущать своего читателя: в целом придерживаясь мнения, что речь характеризует персонажа, автор заставляет отдельных изящно изъясняющихся героев совершать плохие поступки, а тех, чья речь примитивна, вести себя благородно.

Галерея персонажей Диккенса по численности и разнообразию отражает XIX век в целом – достижения и изобретения, развитие промышленности и состав населения. Его книги служат энциклопедией речи того времени. Здесь представлены и улицы с задними дворами, и полные амбиций залы, и знатные семейства. Уважения заслуживает в равной степени богатство вымысла и словарного запаса. Нашему поколению (и, возможно, многим другим) Диккенс был известен еще и как писатель, проглотивший словарь: при первой встрече с его «большими словами» необходимо было иметь под рукой свой экземпляр словаря.

Это было время, когда жаргон больше не желал отступать в тень, особенно в Лондоне, где процветало столько разнообразных его вариантов: cant (блатной язык, жаргон), flash (воровской жаргон), gibberish («птичий язык», неграмотная речь), patter pedlars' French (условный воровской жаргон; язык попрошаек), slang lingo (специальный малопонятный жаргон; тарабарщина) и St Giles Greek (тайный язык попрошаек и воров одного из районов Лондона в окрестностях церкви Св. Жиля). Был еще университетский жаргон Оксфорда и Кембриджа: в XIX веке стало известно такое понятие, как wooden spoon (большая деревянная ложка, которой на церемонии вручения дипломов чествовали студентов, находившихся в самом конце списка награждений); to plough a paper (провалить тест), to floor a paper (ответить на все вопросы), to post (отвергнуть абитуриента), to spin (вызвать абитуриента).

В 1851 году Генри Мейхью впервые обратил внимание на рифмованный сленг кокни: «Новый стиль жаргона уличных торговцев и попрошаек основан на принципе рифмовки». Он стал наиболее заметным достоинством кокни, живым и по сей день благодаря остроумию и игре слов. Trouble and strife – wife (неприятности и ссоры – жена); apples and pears – stairs (яблоки и груши – лестница); a bull and a cow – row (бык и корова – ряд). И более свежие: Mars Bar – scar (батончик «Марс» – шрам); Tommy Steele – eel (Томми Стил – угорь); Hong Kong – pong (Гонконг – понг), а также череда более грубых рифм для D'Oyley Carte (д'Ойли Карт), elephant and castle (слон и замок), raspberry tart (малиновый пирог); Becks and Posh – nosh (Дэвид Бекхэм и его жена Виктория – еда на скорую руку). Некоторые из них (в том числе те, что приведены в начале абзаца) можно, пусть и с натяжкой, назвать классическими; к ним относятся Adam and Eve – believe (Адам и Ева – верить); Dicky Dirt – shirt (рубашка, футболка); frog and toad – road (лягушка и жаба – дорога); tea-leaf – thief (чайный лист – вор); whistle and flute – suit (свисток и флейта – костюм). И еще множество других: dog and bone – phone (собака и кость – телефон); boat race – face (состязание по гребле – лицо); elephant's trunk – drunk (хобот слона – пьяный); jam jar – car (банка варенья – автомобиль).

Перейти на страницу:

Похожие книги

Исторические происшествия в Москве 1812 года во время присутствия в сем городе неприятеля
Исторические происшествия в Москве 1812 года во время присутствия в сем городе неприятеля

Иоганн-Амвросий Розенштраух (1768–1835) – немецкий иммигрант, владевший модным магазином на Кузнецком мосту, – стал свидетелем оккупации Москвы Наполеоном. Его памятная записка об этих событиях, до сих пор неизвестная историкам, публикуется впервые. Она рассказывает драматическую историю об ужасах войны, жестокостях наполеоновской армии, социальных конфликтах среди русского населения и московском пожаре. Биографический обзор во введении описывает жизненный путь автора в Германии и в России, на протяжении которого он успел побывать актером, купцом, масоном, лютеранским пастором и познакомиться с важными фигурами при российском императорском дворе. И.-А. Розенштраух интересен и как мемуарист эпохи 1812 года, и как колоритная личность, чья жизнь отразила разные грани истории общества и культуры этой эпохи.Публикация открывает собой серию Archivalia Rossica – новый совместный проект Германского исторического института в Москве и издательского дома «Новое литературное обозрение». Профиль серии – издание неопубликованных источников по истории России XVIII – начала XX века из российских и зарубежных архивов, с параллельным текстом на языке оригинала и переводом, а также подробным научным комментарием специалистов. Издания сопровождаются редким визуальным материалом.

Иоганн-Амвросий Розенштраух

История / Образование и наука / Зарубежная образовательная литература, зарубежная прикладная, научно-популярная литература
Комично, как все химично! Почему не стоит бояться фтора в зубной пасте, тефлона на сковороде, и думать о том, что телефон на зарядке взорвется
Комично, как все химично! Почему не стоит бояться фтора в зубной пасте, тефлона на сковороде, и думать о том, что телефон на зарядке взорвется

Если бы можно было рассмотреть окружающий мир при огромном увеличении, то мы бы увидели, что он состоит из множества молекул, которые постоянно чем-то заняты. А еще узнали бы, как действует на наш организм выпитая утром чашечка кофе («привет, кофеин»), более тщательно бы выбирали зубную пасту («так все-таки с фтором или без?») и наконец-то поняли, почему шоколадный фондан получается таким вкусным («так вот в чем секрет!»). Химия присутствует повсюду, она часть повседневной жизни каждого, так почему бы не познакомиться с этой наукой чуточку ближе? Автор книги, по совместительству ученый-химик и автор уникального YouTube-канала The Secret Life of Scientists, предлагает вам взглянуть на обычные и привычные вещи с научной точки зрения и даже попробовать себя в роли экспериментатора!В формате PDF A4 сохранен издательский макет.

Нгуэн-Ким Май Тхи

Зарубежная образовательная литература, зарубежная прикладная, научно-популярная литература / Научно-популярная литература / Образование и наука