Приключения Ариэля, рыцаря двух миров. Том I

Когда Ариэль очнулся, вокруг была кромешная темнота. Через несколько мгновений он понял – это потому, что его глаза закрыты. Он попытался их открыть, но не получалось – высохшая кровь слепила ресницы. Он потёр глаза рукой, они кое-как открылись, и тогда он увидел, что лежит в тени под скалой, вокруг него – рыцари Храма – кто сидел, кто лежал. Рядом был Жан.

– На, попей, – Жан протянул Ариэлю глиняную кружку с водой. Ариэль лихорадочно выпил тёплую мутную воду и стал понемногу приходить в себя.

– Где мы? – спросил он Жана.

– В плену, – безразлично сказал Жан. – Вода – от саладиновых щедрот, её достаточно, пей сколько хочешь, вон – несколько бочек стоят.

– А где водопад?

– Какой водопад? – сначала не понял Жан, а потом понимающе кивнул. – Видимо, у тебя были галлюцинации перед тем, как ты потерял сознание. Не удивительно. У меня, перед тем, как я отключился, тоже какие-то пальмы мелькали перед глазами, хотя их тут и близко нет.

– Значит, нас разбили?

– Разумеется. Мы сделали, что могли. Даже в несколько раз больше, чем могли. Храмовники, все как один, дрались до последнего, убить сарацины смогли не многих, большинство наших сражались, пока не потеряли сознание. Поэтому сегодня у султана так много пленных храмовников – наших брали в бессознательном состоянии. Я уже сосчитал, здесь 230 братьев – без малого целый боевой монастырь.

– А вожди?

– Граф Раймунд бежал с поля боя, хотя тут и бежать-то вроде было некуда, уж не знаю, как и лазейку нашёл. Барону Рено Шатильонскому султан отрубил голову – этого разбойника он не мог помиловать ни при каких обстоятельствах. А вот Лузиньяна и Ридфора, которые тоже попали в плен, султан, как ни странно, помиловал и отпустил. На Лузиньяна нам плевать, а вот по поводу помилования Ридфора братья ворчат.

– Ты думаешь, он предатель?

– Конечно, это первое, что приходит на ум, но я, откровенно говоря, не верю в предательство Ридфора. Нашего магистра много в чём можно упрекнуть, но это железный человек, такие не предают. Думаю, что султан специально отпустил его, чтобы опозорить Орден, бросить на него тень. Саладин очень хитёр и коварен.

– Почему здесь только храмовники?

– Светских рыцарей уже отвезли в Тивериадский замок, они там будут сидеть, пока за них не заплатят выкуп.

– А что будет с нами?

– Убьют, – вяло усмехнулся Жан. – Храмовники никогда не выкупают своих пленных, и султан это знает. Так что нас прикончат – без вариантов. Впрочем, есть один вариант – тем, кто отречётся от Христа султан сохранит жизнь. Если хотя бы несколько храмовников примут ислам, для Саладина это будет куда больший праздник, чем сама победа.

– Ну щас, – буркнул Ариэль.

– Вот и братья так настроены.

Ариэль сел, прислонился спиной к скале и огляделся. Оказывается, болтали языками тут только они двое. В маленьком лагере пленных храмовников царило молчание. Это молчание было очень мирным, атмосферы нервного напряжения здесь совсем не чувствовалось. Одни лежали с закрытыми глазами, расположившись поудобнее, с тихими улыбками на губах, словно невинные дети в колыбелях. Другие сидели, сосредоточенно глядя перед собой, и на их лицах читалось искреннее сокрушение, как на исповеди, видимо, они каялись Богу в своих грехах. Другие молились, стоя на коленях лицом к востоку, и в их глазах, казалось, отражается Царство Небесное. Ариэль увидел рыцаря, который накануне сражения закопал в пустыне Крест Господень. Он и тогда говорил, что слышит ангельское пение, а сейчас он смотрел в небо на восток, и его лицо было совершенно счастливым, а губы беззвучно шевелились, словно теперь он уже подпевал ангелам. Ариэль понял, что находится в обществе самых счастливых людей на свете, его лицо просветлело, и он тоже почувствовал себя таким счастливым, как никогда. Они оставили за спиной все человеческие страсти, земные неурядицы теперь не имели для них никакого значения. Всё то зло, которого было немало в их жизни, осыпалось, как высохшая грязь, а души тихо и мирно светились. Ариэль явственно увидел перед собой оправдание земного бытия, оправдание боли и зла, через которые они всё-таки пробились сюда – на взлётную площадку в Небеса. Вот в чём цель и смысл жизни и высшая радость, ради которой стоило вытерпеть какое угодно зло. Их крестовый поход завершился величайшей победой, плоды которой пребудут в вечности. А что сейчас празднуют сарацины? Их победа – это пыль на ветру.