Приключения Аввакума Захова

Аввакум тщательно протер лупу и склонился над подоконником: под прозрачным глазом линзы возникли рои белесых пылинок. До середины подоконника их плотность и блеск коричневой краски были повсюду равномерны. Но примерно на расстоянии одной пяди до середины подоконника среди роев пылинок заметны были совершенно чистые места, одинаково округлые по форме. Аввакум насчитал пять таких пятен. Далее. на протяжении примерно тридцати сантиметров подоконник был совершенно свободен от пылинок и настолько чист, словно эта его часть бы та протерта шелковым платком. Вторая половина подоконника в точности повторяла первую: снова пять просветов между пылинками и полоса равномерно осевшей белесой пыли.

Аввакум усмехнулся. Не было никакого сомнения в том, что кто-то перелезал через окно и что это был человек худощавый, с тонкими пальцами и не очень высокий. Если бы он был чуть повыше, то влез бы в окно, не садясь на подоконник. Когда он влез в комнату со двора, то оставил отпечатки пальцев, а на обратном пути перешагнул через подоконник, не касаясь его руками.

Этот факт был настолько очевидным, что именно поэтому нуждался в тщательном исследовании и объяснении.

Аввакум обошел здание со двора и принялся сосредоточенно осматривать штукатурку под окном на уровне земли. Но, как он ни вглядывался в шершавый грязный цоколь, ему так и не удалось что-либо прочесть на нем.

Раздосадованный, он хотел было уже прекратить поиски, как вдруг его внимание привлекла продолговатая вмятина глубиной в полсантиметра, проходящая перпендикулярно окну на расстоянии одной пяди от земли.

Аввакум потер руки, и на его лице отразилось удовлетворение. Его радовало не столько это маленькое открытие, сколько торжество логического мышления, которое предвидело необходимость подобного следа.

Один след должен был неизбежно вести за собой другой. Его надо было искать среди бурьяна на заброшенном дворе. Определив на глаз кратчайшее расстояние до улочки, Аввакум, наклонившись пониже к земле, медленно зашагал по двору. Сухая погода не благоприятствовала следопыту, но некоторые признаки недвусмысленно говорили о том, что в этом направлении часа два-три назад ступала нога человека. Там и сям через одинаковые промежутки упругая, побуревшая трава была примята. Аввакум заметил несколько надломанных стебельков ромашек; из свежих переломов еще сочился сок.

Склонившись к земле, Аввакум стал измерять пядями расстояние между примятыми участками травы. Отрезки оказались неожиданно короткими — не более тридцати сантиметров. Что это означало? А то, что человек, пробиравшийся сквозь бурьян, был небольшого роста и шаг у него был короткий.

Итак, Аввакум уже располагал некоторыми сведениями Около десяти часов по заброшенному двору прошел невысокий худощавый человек с тонкими пальцами и маленькими ногами. Пролезая в окно, он острым носком обуви ободрал штукатурку на стене, сел на подоконник, пробыл некоторое время в комнате и вернулся тем же путем.

В этом предположении следовало сделать одну оговорку: неизвестный мог быть и женщиной. В таком случае ее рост можно определить как средний. Остальные признаки оставались в силе.

Не успел Аввакум вернуться в кабинет, как столкнулся с кладовщиком, который с таинственным видом сказал:

— Товарищ инспектор, кто-то звонит у входа!

— Неужели? — шепотом спросил Аввакум.

Кладовщик вытаращил глаза, и лицо его. не успев обрести нормальный вид, снова побледнело.

Аввакум молча смотрел на него. У двери продолжали настойчиво звонить.

— Ступайте отоприте и перестаньте дрожать, — сказал со снисходительной улыбкой Аввакум.

В кабинет вошли трое. Первым — врач Парутш Аврамов с сумкой в руках. Если бы не эта сумка, но всякий догадался бы, что перед ним врач, и притом судебно-медицинский эксперт. В элегантном летнем костюме. панаме, ярком галстуке, в очках с позолоченной оправой, тщательно выбритый, он походил скорее на дипломата, по меньшей мере — на секретаря посольства. За ним вошел капитан Слави Ковачев, недавно переведенный из Пловдивского управления в Софию. Вельветовые брюки, светло-синий пиджак и белая рубашка с отложным воротником придавали ему вид художника. Выражение лица его было надменное, слегка пренебрежительное.

У дверей остался одетый в форму красавец лейтенант. Врач кивком головы поздоровался с Аввакумом — им приходилось встречаться в лаборатории исследовательского отдела, — положил панаму на письменный стол, достал салфетку величиной с платок и бережно расстелил ее возле трупа.

Пока он осматривал тело, Слави Ковачев отвел Аввакума к окну и тихо спросил:

— Вы обыскали этого типа в синем халате? Аввакум отрицательно покачал головой.

— Упустили время? — сказал со вздохом Слави Ковачев.

— Сегодня я почему-то рассеян, — промолвил Аввакум, закуривая сигарету.