Приключения Аввакума Захова

Когда Аввакум только приступал к осмотру места происшествия, он, конечно, обратил внимание и на графин и на стакан. Он знал и цвет и запах цианистых соединений, и ему было нетрудно установить, что их нет ни в воде, ни в стакане. Но в отличие от капитана Ковачева Аввакум не ограничился поисками очевидных следов. Каждый предмет несет на себе множество следов, и, если хотя бы один подскажет нечто интересное, поиски оправдывают себя.

Итак, в стакане не оказалось следов цианистого калия. Но о чем говорила его кромка, соприкасающаяся при питье с губами? Изгибы верхней и нижней губы индивидуальны для каждого человека, различна и структура кожи, и угол смыкания губ — он зависит от величины рта. По углу смыкания можно судить о форме лица: у круглолицых рот бывает шире, у скуластых — уже. Угол смыкания губ у широкого рта более острый, а у маленького — приближается к прямому. Следовательно, по величине этого угла можно приблизительно судить о форме лица. Обо всем этом могла рассказать изогнутая кромка стакана, если, конечно, на ней остались какие-то следы.

Но и внешняя часть стакана могла рассказать многое. Когда человек пьет, он обычно держит стакан тремя пальцами, причем упираясь большим пальцем против среднего и указательного. И, так как отпечатки пальцев индивидуальны и неповторимы, каждый пьющий из стакана оставляет на нем свою «визитную карточку».

Конечно, если стакан моют после употребления, то следов не остается. Но в противном случае на стенках его остается столько следов, что разобраться в них не под силу самому опытному дактилоскописту.

Со слов Кынчо Настева — человечка в синем халате — Аввакум знал, что в тот день никто из посторонних не входил в кабинет Венцеслава. Значит, стаканом пользовался только Венцеслав и другие следы мог оставить лишь некто, проникший в окно между десятью и одиннадцатью часами утра.

Так рассуждал Аввакум, рассматривая стакан.

Вначале ему показалось, что стекло одинаково прозрачно со всех сторон. Аввакум раскрыл лупу и, держа стакан за донышко, начал просматривать его на свет. На стенках ясно проступили следы от большого пальца, а вокруг него — несколько пятен, похожих на следы пальцев, но без извилин. Сравнивая оба типа пятен, Аввакум пришел к выводу, что их оставили два человека. За стакан бралась крупная рука с массивными пальцами. Очевидно, то были пальцы Венцеслава. Но к стеклу прикасались и другие руки — маленькие, с тонкими, хрупкими пальцами.

Меньшие пятна напоминали своей продолговатой, узкой формой женские пальцы, обтянутые тонкой летней перчаткой.

Вот к каким выводом привел осмотр стакана.

Первые выводы неизбежно наталкивали мысль на дальнейшие поиски следов. Неизвестная женщина вряд ли брала стакан из любопытства. У стаканов только одно предназначение — пить из них. А когда из стакана пьет женщина, на его крае неминуемо остаются хотя бы ничтожные следы губной помады.

Аввакум поднес лупу к кромке стакана, и глаза его загорелись от радости. Он не обманулся в своих предположениях. На кромке снаружи отчетливее, чем изнутри, виднелись следы губной помады. По расположению отпечатков можно было заключить, что угол смыкания губ широкий, близкий к прямому и, следовательно, у неизвестной женщины лицо удлиненное, а не округлое.

Это было очень важное открытие, и, не будь перед Аввакумом безжизненного тела Веннеслава. он по привычке присвистнул бы. Он повертел стакан в руках, и в глазах его вспыхну то у удивление: против первого пятна помады расположилось еще одно — той же формы и величины, но более яркое — оказывается, незнакомка дважды и в разное время пила воду.

На первый взгляд этот факт выглядел заурядным, лишенным какой бы то ни было загадочности. Но Аввакум задумался: значит, неизвестная посетительница явилась сюда тайком после десяти часов утра и так же тайком удалилась, не пробыв и часа; разговор с Венцеславом занял у нее не более получаса. За это время она дважды пила воду, и притом с перерывом. Допустим, что первый раз она пила, чтобы утолить жажду, хотя обычно женщины не пьют по утрам воду. А второй раз? Тут уж, видимо, дело обстояло не вполне обычно.

В чем состояла эта «необычность», должны были рассказать другие следы: пятно на ковре, отпечатки на окне и на траве заброшенного двора. У них был свой язык, и Аввакум хорошо понимал его.