Приключения Барона фон Мюнхгаузена

Случилось однажды так, что мне грозила опасность погибнуть в Средиземном море. В один прекрасный летний день я купался близ Марселя в тихом и теплом море, как вдруг увидел большую рыбу, которая, широко разинув пасть, с неимоверной быстротой плыла прямо ко мне. Времени тут, во всяком случае, терять было нельзя, да и укрыться от рыбы оказалось совершенно невозможным. Я мгновенно постарался съежиться до предела, подтянул колени и прижал руки сколько возможно к телу В таком виде я проскочил между челюстей хищника и проскользнул в самый желудок. Здесь, как вы легко можете себе представить, я пробыл некоторое время в полном мраке, но зато был окружен приятным теплом. Мое присутствие, видимо, вызывало у рыбы чувство тяжести в желудке, и она, надо полагать, охотно бы от меня отделалась. Места у меня было достаточно. Я кувыркался и прыгал, стараясь раздразнить рыбу самыми невероятными выходками. Но ничто, казалось, не причиняло рыбе такого неприятного ощущения, как мои ноги, когда я попробовал сплясать шотландский танец. Она дико взвыла и почти вертикально приподняла половину туловища над водой. Тем самым, однако, она привлекла внимание плывшего мимо итальянского торгового судна и за несколько минут была убита гарпунами. Когда рыбу втащили на борт, я услышал, что люди на палубе обсуждают вопрос, каким способом разрезать ее, чтобы добыть возможно большее количество жира. Я понимаю по-итальянски и страшно испугался, что ножи моряков за компанию, заодно прирежут и меня. Поэтому я встал посередине желудка, в котором свободно могла поместиться хоть дюжина человек, полагая, что резать начнут с краев. Но скоро я успокоился, ибо они принялись вспарывать нижнюю часть живота. Как только мелькнул луч света, я закричал во всю силу своих легких, что очень рад видеть милостивых государей и надеюсь, что они избавят меня от неудобного положения, в котором я чуть было не задохся. Невозможно в достаточно ярких красках описать удивление, выразившееся на лицах всех этих людей, когда они услышали человеческий голос, исходивший из рыбьего брюха. Удивление их, разумеется, еще возросло, когда они воочию увидели голого человека, вылезавшего из рыбы на вольный воздух Тогда, господа, я рассказал им обо всем, что произошло, как сейчас поведал вам, и они просто не могли прийти в себя от удивления.

Слегка подкрепившись я прыгнул в море, чтобы смыть с себя грязь, а затем поплыл за своим платьем, которое я нашел на берегу в том виде, в каком его оставил. По моим подсчетам, я пробыл в желудке чудовища три с половиной часа.

Четвертое морское приключение.

В то время когда я находился на турецкой службе, я часто развлекался катаньем в увеселительной яхте в мраморном море, откуда открывался изумительный вид на весь Константинополь, включая и сераль великого султана. Однажды утром, любуясь красотой и ясностью неба, я заметил парящий в воздухе круглый предмет, величиной примерно с бильярдный шар, под которым висело еще что— то. Я мгновенно схватил свое самое лучшее дальнобойное ружье, без которого я стараюсь не выходить из дома, зарядил его пулей и выстрелил в круглый предмет в воздухе. Но напрасно. Я выстрелил вторично двумя пулями — и снова безрезультатно. Только третий выстрел, когда ружье было заряжено четырьмя или пятью пулями, пробил сбоку дыру и заставил круглый предмет опуститься на землю. Вообразите мое удивление, когда изящно позолоченная колясочка, подвешенная к воздушному шару, величиной превосходившему самый большой купол окрестных башен, упала в воду в двух саженях от моей яхты. В коляске находился какой-то человек и половина барана, по-видимому жареная. Когда я пришел в себя от изумления, мы с моими людьми тесным кольцом обступили эту странную группу.

У этого человека, походившего на француза, — да он и на самом деле был им — из всех карманов свешивалось по нескольку часовых цепочек с брелоками, на которых, как мне показалось, были изображены знатные дамы и господа. На каждой пуговице висели золотые медальоны, ценностью по меньшей мере по сто дукатов, а на каждом пальце красовался драгоценный, украшенный бриллиантами перстень. Карманы его сюртука были набиты кошельками с золотом, которые оттягивали их чуть не до земли. «Боже мой! — подумал я. — Заслуги этого человека перед человечеством, вероятно, исключительно велики, если знатные дамы и господа, вопреки столь обычной в наши дни скупости, осыпали его такими подарками». При всем том незнакомец после своего падения чувствовал себя так плохо, что едва был в силах произнести хоть слово. Немного погодя он пришел в себя и рассказал нам следующее: