Приключения Бормалина

«Что?.. Что они задумали? — Мысли метались и множились у меня в голове. — Может, пора разоружать охрану? Хоть бы знак подали, что ли!» Я чувствовал, как слева и справа готовились к прыжку Джо-Джо и Хек, как Китаец из-под ресниц сторожил каждое движение офицера, а Меткач, стоявший самым крайним, примерялся двинуть унтера в солнечное сплетение и захватить его револьвер и ключ. Но ничего этого не понадобилось. Выдержав необходимую паузу, Роберт наконец начал игру.

— Офицер! Они меня отвлекают! — закапризничал он, протянув крыло в сторону стражников. — Совершенно не дают сосредоточиться. Выгоните их, офицер!

Я только подивился актерским способностям попугая. Прямо барышня избалованная, а не сэр Роберт. Офицер сквозь сигарный дым велел стражникам:

— Слышали? Шагом марш!

— Ну вот! — огорчились те, лишаемые такого интересного зрелища. — А может быть, мы тихо-тихо постоим, а, господин офицер? Мы не будем ему мешать…

— Выведи их! — приказал офицер унтеру. — И поживей! И сам тоже выйди. Видишь, птица отказывается работать в таких условиях. Ступайте — именем губернатора, да будет он жив, здоров и могуч!

Тут уж унтер ослушаться не мог — как-никак офицер выступал от имени самого Джоуля. Подталкивая друг друга, стражники вывалились в коридор, унтер вышел последним, козырнул и закрыл дверь. И Роберт мигом вылетел из клетки.

— Это, — кивнул он на офицера, — мой друг. У нас считанные минуты. Если побег сорвется — все погибло. Молчите и слушайтесь его! — И Роберт запорхал у двери, следя в щелочку за охраной. — Скорее! — прошептал он нам, делая какие-то непонятные знаки.

А что скорее-то? Мы недоуменно глядели на офицера, а он присматривался к нам, что-то соображая. За дверью, в двух шагах, стражники спорили из-за медвежьей шкуры. Унтер жаловался на гвоздь в сапоге. Офицер встал во весь свой рост, отложил сигару и подошел к нам поближе.

— Ребята, я очень сильный, — тихо предупредил он, возвышаясь над нами. — Поэтому, если будет больно, терпите.

На нем были коричневые кожаные перчатки с кнопочками. Он застегнул кнопочки и вдруг стал неторопливо разрывать наручники, в которые были закованы пираты. Начал он с Китайца. Хоть нас и предупредили, но все равно такой силищи никто не ожидал. Пираты только изумлялись и кряхтели, когда лопались их стальные браслеты. Ну и дела!

Скоро наручники были сняты, и я бесшумно убрал их под топчан. А офицер расстегнул и снова застегнул кнопочки перчаток и предупредил гораздо серьезнее:

— Ребята, я очень и очень сильный! Терпите! — И стал надвигаться на нас. И то, что случилось потом, не поддается описанию. Такое описать невозможно.

Прислушиваясь к шагам и голосам в коридоре, Роберт несколько раз оглядывался на сдавленные стоны, сильно переживая за нас. Но ничем он помочь не мог ни офицеру, ни нам — только посочувствовать.

Стражники продолжали спорить насчет шкуры, когда наконец-то дверь пятьдесят первой камеры отворилась и вышел этот противный офицер со своей клеткой и сигарой, весь в дыму.

— Запирай, — приказал он унтеру, — и покрепче — именем губернатора, да будет он жив, здоров и могуч!

Унтер запер камеру на два оборота ключа. Вытянувшиеся вдоль стены охранники глядели на офицера, задрав головы.

— Молодцы! — похвалил их офицер, проходя мимо, а унтеру приказал: — Проводи-ка меня! — И пошел впереди, оставляя за собой душистые клубы сигарного дыма, поскрипывая портупеей и слегка покачивая клеткой, накрытой черным бархатом.

Если бы унтер откинул бархат, он увидел бы в клетке нас всех, сложенных один к одному вшестеро, а где и всемеро, и сверху придавленных Робертом. Но унтеру было не до клетки. Важно было угодить офицеру — вовремя открыть дверцу из отсека в отсек, а потом другую…

— Глаз с них не спускай! — говорил офицер, минуя первый шлагбаум… — Наручники не снимай даже на ночь! — советовал он, минуя второй…

Третий и четвертый они проходили, разговаривая о преимуществе подземных тюрем перед подводными, а за последним шлагбаумом офицер совсем уж неофициально сказал унтеру:

— Если что не так, извини — именем губернатора, да будет он жив, здоров и могуч!

Унтер козырнул, провожая глазами неказистый фаэтон с поднятым верхом, увозивший офицера и его говорящую птицу. Что ж, очная ставка прошла успешно и не доставила унтеру особых хлопот.

А в душной тесноте фаэтона офицер осторожно вынул из клетки одушевленную кучу малу, где можно было разобрать ноги Штурмана и локоть Меткача, плечо Джо-Джо и голень Китайца, мой затылок и длинный позвоночный столб Хека. Офицер бережно распутывал, разбирал, раскладывал нас на подушках фаэтона, а Роберт, достав большую бутылку минеральной воды, брызгал на наши лица.

Долго мы приходили в себя, но вот закряхтели, зашевелились, начали растирать руки-ноги, восстанавливая кровообращение. Суставы защелкали, кровь побежала к сердцу и от него. Закачался фаэтон, заскрипели его рессоры, а вот кто-то тихонечко затянул:

— Э-ге-ге-хали-гали…

Тут выдалась пауза, нарушаемая только бульканьем минеральной воды. Это Джо-Джо надолго припал к бутылке. Мы терпеливо ждали, пока он напьется.