В эту гремучую смесь влилась струя крови представителей негритянских племен коса, финго и пондо, которые спасались от своих злобных вождей и безжалостных колдунов. Но в родственниках Птицы явно были и азиаты -рабы-малайцы, бежавшие от хозяев-голландцев по тайным проходам в горах, что не хуже крепостных стен защищают мыс Доброй Надежды, эти беглецы тоже примкнули к предкам Птицы, которые кочевали по обширным равнинам. Затем настала очередь европейцев.
Европейские корабли Ост-Индской компании гибли на предательских рифах, и темнокожие спасатели брали в жены осиротевших европейских девушек. Затем отметились дезертиры- британцы, призванные на флот во время войны с Наполеоном: они настолько боялись воевать, что матросы предпочитали участь беглеца в диких и пустынных землях Южной Африки. Были и другие беглецы - беглые каторжники с кораблей, останавливавшихся на мысе Доброй Надежды, чтобы пополнить запасы перед долгим путешествием на восток - в Австралию.
После через эти земли проходили заезжие еврейские торговцы и шотландские миссионеры, которые слишком буквально соблюдали библейскую заповедь "Плодитесь и размножайтесь". Отряды головорезов всех наций захватывали рабов и попутно, в горных ущельях и долинах, за колючими кустами, под невозмутимым африканским небом брали другую традиционную добычу победителей. Здесь же отметились, и европейские охотники, задержавшись, чтобы насладиться более нежной и близкой дичью. В общем Птица был настоящий черный космополит. Но я помню правило, разделяй и властвуй, как и поступали колонисты, заселяя готтентотов на земли кафров. "Итак, решено, я беру Быка, Носорога и Птицу, плата обычная 0,5 фунтов в месяц при моей кормежке, выдвигаемся после обеда, сейчас всем увязать вьюки и приготовиться"- заявил я. Правда тут же вспомнил, что все негры обожают мясо и совсем не любят растительной пищи- но тут им придется потерпеть. Все свершилось, сегодня третьего октября, я наконец таки сделаю первый реальный шаг к своему богатству, хотя сколько еще таких шагов нужно делать!. Пообедав и расплатившись с хозяином гостиницы Яном, наша небольшая процессия выдвинулась на север по дороге к Претории. Возглавлял колонну я лично, с заряженным ружьем в руках и узлом из одеяла со своими вещами за спиной, рядом носилась радостная песочно-рыжая дворняга, далее следовал печальный ослик, загруженный вьюками, поверх которых седела обезьянка, а следом плелись три недовольных негра с узлами. Но ничего, с каждым днем их узлы будут помаленьку облегчаться, по мере расходования продуктов. Ну а в целом- солнце ярко светит , красноватая пыль клубится, но воздух относительно свеж и впереди нас ждут приключения!
Глава 18.
Через неделю я был настроен уже не так оптимистично, становилось все жарче, пыль и мошкара надоела, а приходилось, все так же переставляя ноги, идти вперед. Вечерами на привалах я с трудом снимал сапоги с распухших ног. К тому же приходилось постоянно экономить воду и поэтому ходили все по большей частью грязным. Местность , пройденная за неделю, представляла собой однообразное, неограниченные пустое пространство. Ручьи и речушки начинали пересыхать, приближался сухой сезон, а до Вааля было еще очень далеко. Даже я начинал сомневаться, есть ли тут реки. "Где же тут река?" - спросил я однажды Птицу когда по его словам, мы должны были пересечь реку. "А вот, - отвечал он, указывая на то место, где я стоял, - Баас теперь стоит в реке: это всё река". И он указал на далекое пространство вокруг. "Тут песок да камни", - сказал я.
"Теперь нет реки, - продолжал он, - или вон, пожалуй, она в той канаве, а зимой это всё на несколько миль покрывается водой. Все реки здесь такие." Мне сильно досаждала мошкара, мелкие мушки вились около уголков глаз, чуя влагу, а те, что покрупнее старались сесть за мне за уши и там ужалить или укусить, что было не очень то приятно, и постепенно я приобрел уже привычку автоматически отмахиваться от мух и оводов, как и наш ослик Серый. Негры мне были крайне подозрительны, иногда кто-нибудь носильщиков убивал по дороге змею - какую-нибудь найю (местную кобру), или пуф-змею, или рогатую гадюку, -то Птица не упускал случая вскрыть ядовитую железу, расположенную позади ядовитых зубов, и извлечь из нее каплю яда; накопленный яд он держал в особом пузырьке. Была у него также в запасе и горная смола, которую он собирал в известных ему оврагах, где она сочится из трещин в скале и явно ядовитые корни и луковицы непонятных растений.