Приключения бриллиантового менеджера

К следующему стебельку я уже высунул язык. На этот раз мне удалось уронить жидкие росинки на свой распухший язык. От чего испытал несравненное ни с чем удовольствие, да, еще, еще и побольше, побольше. К сожалению, солнце быстро взошло и высушило росу, но, я немного утолил свою жажду, смочив язык и ротовую полость. После этого я нашел в себе силы встать и продолжить путь. Теперь я твердо решил искать воду, так как знал что у меня только этот день. Я бродил прислушиваясь к инстинктам, внимательно наблюдая за утренним поведением птиц и животных- хотят же они по утрам на водопой? Вытянув палку, я шел и шел вперед, пугая возможных змей. Наконец через пару часов мои поиски увенчались успехом. Среди зеленой травы я увидел скальное основание. Рыхлые серые скалы были покрыты трещинами и разломами, кое- где виднелись пятна желтых лишайников, среди которых бегали ящерки. Но главное почти всю чашу занимала или большая лужа, или маленький водоем, в форме сердца, относительно глубокие воды которого отливали синевой, в которой отражались голубые небеса. Впрочем, с одного края видно было неглубоко, и воде росли какие-то растения. Умом я понимал, что эту воду нельзя пить ни в коем случае, но в данный момент никакая сила не смогла бы меня остановить. Припав с глубокого края, я пил и пил благословенную жидкость. Впрочем, ради очистки совести, я все-таки согнал ладошкой верхний слой воды, по нему же могут бегать разные насекомые. Напившись до отвала, я счастливый развалился на траве на берегу, пребывая в состоянии полного блаженства. После часового отдыха мне удалось прибить местную лягушку и освободив ее от кожи заглотать почти не пережевывая. Ну вот, я и приобщился к высокой французской кухне, причем абсолютно бесплатно. Проведя, таким образом, время с пользой до обеда я заметил вдали на юге легкий дымок, ну вот похоже и люди. Только к добру ли это? Но, тем не менее, приведя себя в относительный порядок, я отправился на разведку.

Глава 6

Вот уже с пол часа, лежа на брюхе, в вершины холма на наблюдал за фермой, пытаясь решить для себя что к чему и что почем. В центре фермы росла большая раздвоенная акация, между стволами которой для каких то неведомых мне целей были прибиты доски. От акации слева находилось два строения и одно сбоку справа. Лишь у одного из строений рядом с акацией наблюдалось сложенная и из камней, но по большей части из самодельных кирпичей печная труба. Сами домики были построены без особой любви и заботы, фанерный летный домик обычной базы отдыха казался бы на их фоне настоящим дворцом. Видно было, что стены состоят из тонких дощечек, а у одного домика пару стен, неведомый архитектор, и вовсе составил связок какого то камыша. Крыши домиков держались на распорках из палок, к которым были подвязаны натянутый или брезент, или парусина. У жилища с находящегося справа от акации перед входом был пристроен навес, наверное являющимся любимым местом отдыха его обитателей. Еще кое где виднелись вкопанные в землю большие палки, к которым наверное привязывали животных и и наконец венчал все это великолепие забор или загон для скота. Неведомый архитектор сильно не стараясь- вкопал как можно чаще большие палки от стволов небольших деревьев а поскольку тут с деревьями явный дефицит, то внизу были во множестве вкопаны были колючие кустарники, голые ветви которых переплетались с друг другом и создавали неприятный барьер, но отнюдь не непроходимый. Сверху между палками для усиления эффекта были натянуты веревки, а кое-где и проволока. Такая классическая фазенда Папы Карлы, где все просто, дешево и сердито. При этом земля на ферме и вокруг нее была вытоптана местной скотиной, и на ней не было не заметно не травинки. Желто-красная почва была щедро залита африканским солнцем, и роскошный слой пыли покрывал все и вся. Обитатели фазенды были как белые, так и черные, но у меня сложилось стойкое убеждение, что владельцы этой роскоши все таки белые. Ну что ж пора идти сдаваться, подумал я, так как до вечера уже недалеко, а кушать хочется очень и очень сильно.

По пути на ферму, я нагнал возвращающееся стадо коров и лошадей, находившееся под присмотром двух негритянских подростков, почти голых, за исключением крошечных набедренных повязок из грязной ткани. Они лениво посмотрели на меня и заулыбались. В глаза мне сразу бросились выглядывающие из под повязок непропорционально большие гениталии африканцев. Однако, подумал я, чем это они здесь постоянно занимаются? Вероятно, пастухам надо было, как и всегда в этот вечерний час, пригнать домой коров и лошадей, пасшихся на дальних лугах, потому что в Южной Африке приходится запирать на ночь стада, чтобы защитить их от хищных животных. Для этого строятся загоны с высокими заборами, которые, если я не ошибаюсь, называются- краали. Слово "крааль" однозначно с испанским "кораль", и я подумал, что оно ввезено в Африку португальцами; во всяком случае, это слово не туземное. Подойдя к ферме, я мог рассмотреть встречающих меня и ее белых обитателей.