Приключения бриллиантового менеджера

Таким образом, оставшаяся вакансия была доступна для Птицы и Стрелы. Но впрочем скоро выяснилось что Птица (Фогель)  – наполовину готтентот, так что готтентот мне среди кафров не помешает, по крайней мере им труднее будет между собой договориться. Я внимательно осмотрел его нос, приплюснутый и тонущий в круглых щеках, его губы были очень толстые, а ноздри чересчур широкие. Лицо Птицы было безбородое, а голова почти безволосая, потому что редкие маленькие клочки кудлатой шерсти, разбросанные по всему черепу, едва ли можно назвать волосами. Я обратили бы внимание на то, как несоразмерно велика у него голова и в соответствии с нею и уши, а в выражении его глаз мне почудится что-то китайское Да и похоже, что в жилах Птицы смешалась кровь слишком многих народов. Основу составляли готтентоты – коренастые темноглазые люди с золотистой кожей, которые в свою очередь похищали девушек-бушменок – крохотных куколок с желтоватой кожей, плоской переносицей и монгольскими глазами на треугольных личиках. Но не в лицах была их главная прелесть. Для тех, кто считает огромный зад признаком женской красоты, бушменки неотразимы: их соблазнительные округлости выдаются пониже спины, как горб у верблюда, и в сухих пустынях Калахари служат той же цели – для накопления пищи и воды.

В эту гремучую смесь влилась струя крови представителей негритянских племен коса, финго и пондо, которые спасались от своих злобных вождей и безжалостных колдунов. Но в родственниках Птицы явно были и азиаты – рабы-малайцы, бежавшие от хозяев-голландцев по тайным проходам в горах, что не хуже крепостных стен защищают мыс Доброй Надежды, эти беглецы тоже примкнули к предкам Птицы, которые кочевали по обширным равнинам. Затем настала очередь европейцев.

Европейские корабли Ост-Индской компании гибли на предательских рифах, и темнокожие спасатели брали в жены осиротевших европейских девушек. Затем отметились дезертиры – британцы, призванные на флот во время войны с Наполеоном: они настолько боялись воевать, что матросы предпочитали участь беглеца в диких и пустынных землях Южной Африки. Были и другие беглецы – беглые каторжники с кораблей, останавливавшихся на мысе Доброй Надежды, чтобы пополнить запасы перед долгим путешествием на восток – в Австралию.

После через эти земли проходили заезжие еврейские торговцы и шотландские миссионеры, которые слишком буквально соблюдали библейскую заповедь "Плодитесь и размножайтесь". Отряды головорезов всех наций захватывали рабов и попутно, в горных ущельях и долинах, за колючими кустами, под невозмутимым африканским небом брали другую традиционную добычу победителей. Здесь же отметились, и европейские охотники, задержавшись, чтобы насладиться более нежной и близкой дичью. В общем Птица был настоящий черный космополит. Но я помню правило, разделяй и властвуй, как и поступали колонисты, заселяя готтентотов на земли кафров.

"Итак, решено, я беру Быка, Носорога и Птицу, плата обычная 0,5 фунтов в месяц при моей кормежке, выдвигаемся после обеда, сейчас всем увязать вьюки и приготовиться" – заявил я.

Правда тут же вспомнил, что все негры обожают мясо и совсем не любят растительной пищи – но тут им придется потерпеть. Все свершилось, сегодня третьего октября, я наконец таки сделаю первый реальный шаг к своему богатству, хотя сколько еще таких шагов нужно делать!. Пообедав и расплатившись с хозяином гостиницы Яном, наша небольшая процессия выдвинулась на север по дороге к Претории. Возглавлял колонну я лично, с заряженным ружьем в руках и узлом из одеяла со своими вещами за спиной, рядом носилась радостная песочно-рыжая дворняга, далее следовал печальный ослик, загруженный вьюками, поверх которых седела обезьянка, а следом плелись три недовольных негра с узлами. Но ничего, с каждым днем их узлы будут помаленьку облегчаться, по мере расходования продуктов. Ну а в целом – солнце ярко светит, красноватая пыль клубится, но воздух относительно свеж и впереди нас ждут приключения!

Глава 18

Через неделю я был настроен уже не так оптимистично, становилось все жарче, пыль и мошкара надоела, а приходилось, все так же переставляя ноги, идти вперед. Вечерами на привалах я с трудом снимал сапоги с распухших ног. К тому же приходилось постоянно экономить воду и поэтому ходили все по большей частью грязным. Местность, пройденная за неделю, представляла собой однообразное, неограниченные пустое пространство. Ручьи и речушки начинали пересыхать, приближался сухой сезон, а до Вааля было еще очень далеко. Даже я начинал сомневаться, есть ли тут реки. "Где же тут река?" – спросил я однажды Птицу когда по его словам, мы должны были пересечь реку. "А вот, – отвечал он, указывая на то место, где я стоял, – Баас теперь стоит в реке: это всё река". И он указал на далекое пространство вокруг. "Тут песок да камни", – сказал я.