Приключения чёрной таксы

Это были последние слова, которые услышал Франт. Трамвай затормозил, и народ хлынул к выходу. Пёс протиснулся между сапогами и сумками и вырвался на свободу: «В следующий раз поймаю такси».

— Такси, такси! — Лада махнула рукой.

Девочки прыгнули в жёлтую «Волгу» с шашечками.

— За трамваем, только быстрей!

Таксист недоуменно обернулся:

— Шпионских фильмов насмотрелись, девчата?

— Там наша тётя на свидание едет. Муж у неё — боцман, на девять месяцев в плавание ушёл. Хотим застукать её на месте преступления, — объяснила Собакевич.

— Тогда другое дело! — оживился таксист, поддавая газу. — А тётя-то симпатичная?

— Не твоего ума дело! — отрезала Юлька.

— А чьего же?

— Это, брат, Игоря Филимоновича дело, а не твоё.

— Какого Игоря Филимоновича?

Юлька важно смерила его взглядом.

— Госпожу Ягуарову знаете?

— Какую госпожу Ягуарову? С чего вы взяли? — тоже переходя на «вы», опешил таксист.

— А гражданина Кота?

— Что за Кота? Не знаю… — шофёр дико смотрел на Юльку.

— На дорогу гляди, — отрезала Собакевич и умолкла, словно и говорить-то не желала с таким обормотом, который гражданина Кота не знает.

— Он выпрыгнул! — вскрикнула Лада.

Подруги выскочили из машины. Казалось, Франя и вправду очень торопился.

— Удачи! — бросил им вслед таксист, а после добавил загадочно: «Не Ягуарова она, а Егорова…»

Народу на птичьем рынке было видимо-невидимо: здесь продавали и покупали зверей и птиц со всех концов света. Желающий мог найти тут редких щенков, говорящих попугаев, охотничьих соколов, змей, тритонов и даже дрессированных мангустов. В другой раз при виде такого изобилия девочки пришли бы в полный восторг, но сейчас они ужасно спешили.

Со скоростью русской гончей Франт бежал к пустырю, ловко огибая прилавки. Он то появлялся, то исчезал из виду, но девочки не отставали. Пёс не обращал на преследователей ни малейшего внимания. Он даже не подозревал, что они сидят у него на хвосте. Франт пересёк заброшенный пустырь и, перепрыгнув мутный ручей, исчез в густых заснеженных зарослях.

ГЛАВА 4

Тайна собачьей пещеры

— Где это мы? — прошептала Чернышёва.

— Без понятия, — Собакевич поёжилась. Темнота нахлынула внезапно, как бывает в солнечное затмение. Над головой развернулось чёрное, как чугун, небо, и засветила луна. И это посреди бела дня! Вокруг не было ни малейшего признака жизни — пейзаж, увиденный во сне. В шершавом, как наждак, воздухе ощущался странный, но очень знакомый запах. Тревожным голосом кричала какая-то птица: «Сплю-сплю, сплю-сплю». Кто-то неведомый прошуршал мимо и притих.

— Мамочки! — внезапно Лада очутилась по колено в воде. — Здесь ручей, осторожней!

Поздно — Юлька с размаху бухнулась в ледяную воду. С трудом вскарабкавшись на противоположный берег, Лада протянула подруге руку.

— Что за странное место? — стуча зубами, пробормотала Собакевич.

— Смотри! — по ту сторону колючих, похожих на чудовищ кустов в темноте дрожал огонёк.

Юлька потянула Ладу за рукав:

— Пойдём отсюда, а?

— Нет уж! Я должна знать, чем занимается моя собака в моё отсутствие! — Чернышёва решительно двинулась вперёд.

— А я, пожалуй, пойду, — трусовато хихикнула Юлька. — Только не обижайся, ладно?

Лада даже не обернулась: «А ещё подруга называется!».

Осторожно, стараясь не шуметь, девочка пробиралась к огню. Чем ближе, тем яснее становились контуры чего-то громадного. Постепенно из темноты выступила…

«Скала! — поразилась девочка. — Откуда тут у нас взялись скалы?»

Зловонную пасть разевала исполинская пещера. Со сводов, словно клыки хищника, скалились сталактиты. Пол, казалось, был сделан из чистого золота — так ярко сверкал он в отблесках огня. Но вовсе не это поразило Ладу.

Вокруг костра, отбрасывая длинные, подрагивающие тени, сидели собаки!

Десятки, сотни, тысячи!

Здесь будто собрались все существующие в мире породы: далматинцы, эрдели, пудели, болонки, доги… Отдельно сидели щенки: в новеньких ошейниках, с начищенными зубами и ребячьим восторгом в глазах. Картина была фантастической — даже собачьи тени лежали на полу неправдоподобно гигантскими пятнами.

«Ах вот что это за запах!»

В пещере пахло, как в огромной конуре, только в тысячи раз сильнее.

Девочка спряталась за каменный выступ и с замиранием сердца стала наблюдать за немыслимым сборищем. Собаки походили на представителей светского общества в ожидании премьерного показа какой-нибудь оперы. Каждый зритель сидел на специально отведённом для него месте. Шерсть блестела, хвосты были причёсаны и направлены строго вверх, уши стояли торчком. Никто из присутствующих не позволял себе даже почесаться, не говоря уж о том, чтобы чихать или выкусывать блох.

Грянули фанфары. Публика распрямила спины и вытянула шеи.

— Дамы и господа! Леди и джентльмены! Синьоры и синьорины! — прорычал кто-то.

«Не может быть! Это просто не-воз-мож-но!»

На середину пещеры степенно вышел пожилой мастиф. Сомнений не было — говорил именно он!