Приключения ДД. Стрела Амура

Южанин сдвинул брови, оскалился и с утробным рёвом изобразив свирепый темперамент гладиатора, встал в стойку как на боксёрском ринге, красноречиво давая понять желтоголовому, что запросто превратит его в отбивную, если термит откажется сотрудничать. Применённая тактика возымела отрицательный эффект: недавний узурпатор сжался от страха сильнее. Его реакция натолкнула Диму на свежую мысль. Он пантомимой показал, что хочет пить и есть, а потом покачал руками так, словно в них был младенец. Затем он указывал пальцем в термита, показывал кивками и, махая руками, что желтоголовому надо скорее спешить домой. И так несколько раз по кругу. Казалось, что термит, насилу, сообразил, что его отпустят к личинкам и позволят освободить сородичей, в обмен на подсказку: указать переправу. Он приободрился, взобрался на плоский коричнево-сизый валун с зернистой поверхностью и замахал лапками так, будто что-то тряс. Теперь повстанцам пришлось разгадывать шараду из непонятных жестов. Версии отсутствовали. Термит повторял и повторял. И вот его энтузиазм стух. Он временно затих насовсем и вдруг резко подпрыгнул. Кто стоял ближе, с возгласами шарахнулись, а термит продолжал прыгать.

— Он хочет, чтобы мы скакали вместе с ним? — раздался из толпы чей-то голос.

— Нет! Он хочет, чтобы надавили на этот камень! — просиял Дима, и он ринулся к термиту, который услужливо освободил место.

Других предложений не поступило, потомки ведунов впали в молчаливое ожидание. Дима надавил на камень. Ничего. Ещё и ещё. Огляделся. Ничего не произошло.

Южанин отодвинул его:

— А ну-ка, братское сердце, пропусти старшого!

Дроздов соскочил, а чернявый усиленно принялся нажимать. Под его яростным натиском валун противно заскрипел и немного подался.

Мила с волнением воскликнула:

— Смотрите! Там!

В неприметной узкой расщелине выступил обтёсанный каменный бортик.

— Ещё! Давай ещё! — скомандовал Дима, рассмешив южанина, который, тем не менее, подчинился и сильнее приложился к валуну.

Бортик выдвинулся дальше, а на противоположной стороне показался такой же. По каньону разнеслись крики:

— Ура! Мы нашли мост!

Силовое упражнение по активации разводного моста привело к ожидаемому результату: над рекой появилась полноценная перемычка. Мост был узкий, без перил, но это обстоятельство совершенно никого не заботило. Повстанцы вновь обрели свободу и, вспомнив, зачем они здесь, хлынули штурмовать гору. Самые отважные пробирались по тонким уступам. Те, кто осторожничали, пошли в обход. Желтоголовый скорёхонько скрылся в термитнике. Существовал риск, что он может вскоре появиться с армией собратьев и попытаться усмирить рабов. Дима решил, что именно поэтому попытка проговорить со всеми общий план действий у него провалилась. Только что с обожанием смотревшие на него парни и девушки, никак не откликались, и казалось, вовсе забыли о его существовании: пик объединения прошёл, теперь каждый снова был сам за себя…

Только южанин отсалютовал на прощанье:

— Меня зовут Анвар. Моё имя имеет арабские корни и переводится как «лучезарный». Это значит, что я призван творить добро. Ещё увидимся!

Мила медленно перебралась на другую сторону. Дима понял по размеренности в её движениях, несмотря на природную шустрость, участвовать в общей давке Наузова не собиралась. Она прислонилась к валуну поодаль моста. Её взгляд скрупулёзно бороздил по скале в поиске наилучшего курса. Она лениво водила пальцем по крупной прожилке в камне и вдруг с сарказмом выдала:

— Мы с ними одной крови, а они даже спасибо не сказали.

— За что спасибо? — истощённо спросил Дима, с отрешённым видом примостившись поодаль, но на самом деле он был более чем сосредоточен. Мила желала общаться, и Дроздов не хотел упустить этот момент: пытливый ум осознал, что через проговаривание можно не наживать и избавляться от множества проблем. И если у девушки возникла потребность высказаться, то он с удовольствием предоставит ей эту возможность.

— Очень остроумно! Хочешь поскромничать, герой?

Юный волхв внутренне усмехнулся: эта прекрасная особа умела удивительную способность взвинчивать собеседника с полуслова. Он незаметно сделал медленный вдох, усилием воли сфокусировался и прикинул: «Раздражённый тон маскирует повышенную тревожность. Гипотетически угроза опять попасть в заточение не миновала. Если Милу не остановить, то мы снова поссоримся. Надо аккуратненько помочь ей справиться со стрессом. Она всё равно не признает, что нервничает». И Дима, интуитивно ощущая, что термиты не нападут, вопросительно уставившись на Наузову, устало спросил:

— Извини. Я отвлёкся. О чём ты?

Она смерила его надменным взглядом:

— Это же ты нас всех освободил. Благодарю, молодец! Поступил как герой. Можно и грудь выпятить.

Заложенная в речь язвительность не ускользнула от слуха Дроздова: «Она рада, но надуманные состязания, всё ещё её не отпустили. Нужно срочно проговорить о чём-то ином, но Мила не даст этого сделать… Тогда так, я тему углублю, разовью, но сделаю это на базе неоспоримых смыслов…». Насколько мог нейтральным тоном он произнёс: