Приключения доисторического мальчика

Еще до наступления ночи над равниной спустился ледяной туман, и это послужило к счастью детей. Без этого спасительного тумана дети наверно были бы замечены на своем дереве громадным медведем, черный силуэт которого они увидали сквозь завесу тумана, освещенного последними лучами заходящего солнца.

Грозный зверь, застигнутый на пути безграничным потоком движущихся крыс, казался сам, несмотря на свою силищу, в большом затруднении, попав в середину этих маленьких существ. Он яростно прыгал, испуская жалобные рычания.

— Брат, — сказал Крак, — нам нельзя и думать вернуться сегодня вечером в пещеру. Я уж ничего не вижу, но слышу по-прежнему безостановочный, сильный и глухой шум. Это крысы идут без конца. Увы! — мы должны остаться здесь до утра.

— Что ж, подождем до утра, — стоически ответил маленький Ожо. — У тебя на руках мне не холодно и не страшно, и я не голоден.

— Спи, — ответил Крак, — а я покараулю.

И пока ребенок засыпал, Крак, со страшным отчаянием в сердце, думал об огне, — о нетерпеливом и прожорливом огне, который он покинул, бросив ему скудный запас пищи, и который теперь наверно погас по его вине, — погас до возвращения прародителя или отцов.

ГЛАВА V Огонь погас

Встреча с охотниками

Пока Крак, разоритель гнезд, с маленьким братом вступили в гибельный и неосторожный бой с легионами пеструшек-переселенцев, в южном лесу происходила встреча совершенно иного характера. Старейший повел женщин и детей в лес; они пошли искать там гусениц, как это часто делают еще и в наши дни дикари современной Австралии. Гусеницы, правда, уже попрятались на зиму в дуплах гниющих деревьев.

Только что собрались они приступить к сбору сухих, валявшихся на земле, буковых плодов, и великий старец разрешил детям тут же на месте жевать эти плоды, чтобы хотя таким образом обмануть голод, все мучительнее и мучительнее терзавший их внутренности, как где-то далеко, очень далеко, в туманной дали безлистных деревьев послышался перемежающийся глухой топот босых ног по мхам.

Старейший приказал своим спутникам хранить глубокое молчание, приложив палец к губам, а сам стал прислушиваться, сначала с беспокойством; но вскоре лицо его прояснилось.

Рюг-большеухий припал к земле и, зарывшись головой в траву, тоже прислушивался.

— Ну, Рюг? — спросил старик.

— Идут люди, и много людей.

— Это наши, дитя. Успокойтесь.

Радостное восклицание невольно вырвалось у матерей и детей.

— Прислушайтесь! — продолжал между тем старец. — Они идут медленно и ступают тяжело. Значит, они несут какую-нибудь ношу. Но что они несут? Быть может, раненого? Или они тащат тяжелую дичину на плечах?.. Мы сейчас это узнаем.

Шум между тем приближался и с каждой минутой становился яснее.

Наконец, в дали показалась группа людей.

Зоркие глаза женщин быстро распознали знакомые черты мужей и братьев, о чем они сейчас же сообщили старшему начальнику.

Дети подпрыгнули от радости при этом известии.

Но Старейший сурово призвал их к порядку и приказал стоять смирно.

Затем он двинулся один навстречу прибывшим, потрясая чем-то в роде начальнического жезла, сделанного из оленьего рога. Ручка рога из слоновой кости была покрыта наивным полудетским рисунком.

Охотники приветствовали старика протяжным диким и грубым, но дружественным криком.

Затем обе стороны обменялись короткими объяснениями.

Охотники принесли только несколько частей молодого северного оленя да половину лошади. Дичь становилась редка, — уж слишком за ней гонялись охотники соседних племен. Пришлось и им с чужестранцами сразиться. Только те с первых ударов бежали, потому что их было немного, да и вооружение у них было плохое. Но как ни была плоха и тяжела охота, тем не менее они вернулись, не потеряв никого из своих.

Впрочем, у многих на коже виднелись царапины и ссадины, и пестрели запекшиеся кровяные рубцы. Другие прихрамывали и еле тащили ноги, опираясь на сломанный сук вместо костыля.

Матери, когда охотники приблизились настолько, что можно было расслушать их голоса, подняли детей на руки и молча склонились почтительно перед мужьями и братьями.

Старейшины и охотники, несмотря на усталость, ответили на такой безмолвный привет дружбы. — В их широко открытых глазах, устремленных на детей, промелькнуло мягкое, ласковое выражение.

Пир под открытым небом

Старейший первый поведал новоприбывшим о крайней нужде, в которой находились вот уже четыре дня обитатели пещеры.

Было решено тотчас же раздать голодным и охотникам небольшие порции свежего мяса, а затем уже идти в пещеру.

Остальное же мясо решили отложить до другого дня и испечь в золе.

Сейчас же разделили часть молодой оленины на порции, только далеко не равные: охотники захватили себе лучшие куски, а матери и дети покорно взяли те, которые были им оставлены, и сели с ними в сторонку, подальше от мужчин.

Затем по сигналу, данному Старейшим, все челюсти сразу принялись за работу, быстро разрывая и пережевывая кровавую пищу.