Приключения доктора Скальпеля и фабзавука Николки в мире малых величин: Микробиологическая шутка

7. — Скальпель благодушествует и немного недоумевает. — Встреча со спириллой открывает глаза на загадочный мир. — Николка подслушивает индукцию врача. — Врач ведет самостоятельное исследование и попадает в яму. — Приятели в сальном протоке. — Николка по милости врача становится людоедом. — Хозяин проснулся!

Первым проснулся врач. Проснулся от острого чувства голода. Вообще же, как это ни странно, он чувствовал себя превосходно. Разве это не он с верным другом Николкой подвергался вчера неоднократно смертельным опасностям, падениям, сотрясениям, ушибам? Конечно, он; но как-то не верилось… Если бы все это происходило в миру больших величин, в нормальном миру, то от таких «американских» трюков несдобровать любой голове, — пускай даже голове наипремированного кинематографического трюкиста… А его голова положительно без одной шишки! То есть, никакого намека… Он бы дал ее на отсечение, если бы какой эксперт нашел на ней самые незначительные следы вчерашних переделок. Что эксперт?! Можно рискнуть на целый консилиум из профессуры всего мира! Пускай ищут! Ха-ха-ха!.. Вот что значит: обладать размерами существа невидимого!..

Скальпель пребывал в благодушнейшем настроении, с любовью поглаживая свою начинающую лысеть голову, с лукавым добродушием поглядывая на диковинный мир. Этот мир, между прочим, сильно смущал его в настоящую минуту. И было чем.

Не говоря о характере почвы и воздуха, о подземных звуках, никак не вмещавшихся в эрудицию Скальпеля, — и вся остальная обстановка была из ряда вон выходящей!..

Например, небо. Где это видано, чтобы небеса зияли четырехугольными провалами, через которые теперь снопами лился синий свет? А само строение их? Ведь они состоят из переплетенных между собой балок (?), эластичных и бесконечных, колеблющихся в такт подземному гулу! И простирается оно, небо, на высоте каких-нибудь десяти-пятнадцати сажен; а если прикинуть на глаз нормального человека, то самое большее на ¹/₂₀ часть сантиметра…

— Поразительно! Изумительно!..

От «небес» недоумевающий врач перевел глаза под ноги. И совсем растерялся…

Нет, это непостижимо!.. Неужели бесконечные падения отразились на его зрении? Или на мозгу? — в лобной части помещаются зрительные центры. Нет. Насколько помнится, лбом ему еще не приходилось преодолевать препятствий. Нужно думать, что зрительные центры в порядке… Вот задача!..

Почва состояла из прозрачных, как бы роговых, многогранных плит, плотно пригнанных друг к другу и обильно смазанных жиром; почти на каждую плиту приходилась одна бамбукообразная былинка, которая, если бы стояла прямо, превосходила бы врача своей длиной в три раза; но все былинки почти лежали на земле, точно ураган пронесся недавно и смял их.

— Ни-че-го не понимаю! — беспрестанно восклицал врач, бредя все дальше и дальше — к тому месту, где столь удачно обрушилось в свое время «небо»; и набрел наконец на раздавленное животное, плавающее в лужах собственной крови.

Новое зрелище породило новую растерянность.

— Ни-че-го не понимаю!..

И лишь когда Скальпель залез случайно в одну из кровавых луж и обнаружил в ней новое животное, похожее на безглавого удава, которое извивалось судорожно в предсмертной агонии, — только тогда внезапное просветление осенило его…

— Ба!.. Да ведь это — спирилла!.. Спирилла, вызывающая у человека возвратный тиф… А так как она может жить только в двух организмах, в человеческом и… вшином, то… враг, преследовавший нас вчера — самая настоящая платяная вошь! И то, что обрушилось на нее, не что иное, как палец! Ха-ха-ха!.. Значит, мы находимся на коже человека!.. Вот дуракус! Не сообразил сразу… Конечно, конечно; теперь все ясно… Подземный гул — это работа сердца, журчание крови в сосудах, деятельность легких… Плитообразность почвы — не что иное, как клетки покровного эпителия; бамбук — пушок, покрывающий кожу; небо — полотняная рубаха… Ха-ха-ха!.. Товарищ Даниленко! Товарищ Даниленко!..

— Ба! Да ведь то спирилла! Спирилла возвратного тифа.