Приключения доктора Скальпеля и фабзавука Николки в мире малых величин: Микробиологическая шутка

Природа не пожалела форм и материала для изваяния этих чудовищ. Тут были существа совершенно бесформенные, то и дело менявшие свои очертания; были с десятью и более конечностями, — змееобразные, круглые, конические, четырехугольные, с лапками: мохнатыми, крючковатыми, с хвостами, плавниками, жгутами, ресничками… были — похожие на простых головастиков: веретенообразные, драконоподобные, птицеголовые…

Врач отметил, что весьма многих он видит в первый раз за свою жизнь.

— В микроскопе и одной тысячной того, что здесь есть, я не видал…

— Экая гадость! — сокрушенно вздохнул Николка. — И все на моем одеяле!.. Откуда только они берутся?!..

— Из воздуха, из воздуха, голубчик! — несколько злорадно ответил врач.

— Ну да. А в воздух откуда попал этот аппетитный кусочек?

— Я думаю… Вано Сванидзе сел ужинать…

— Ну, уж вы!.. — возмутился за друга Николка. — Что он, падаль, что ли, лопает?!..

— Зачем «падаль»? — спокойно возразил врач. — Вспомните-ка: есть у вас в комнате вареное мясо?

— Ну, есть. Только оно не протухло.

— А сколько, приблизительно, дней оно лежит?

— Дня три, не больше…

— Ха-ха-ха!.. Этого вполне достаточно, чтобы в нем завелись «букашки»…

Николка враждебно взглянул на Скальпеля:

— Почему вы в лекциях своих об этом ничего не говорили?

Скальпель отпарировал:

— Следующая моя лекция как раз о «хранении пищевых продуктов».

— Нужно было сразу обо всем прочесть, — сурово молвил Николка, — а то, вишь, какую гадость едим!..

Их — не сказать, чтоб мирная — беседа опять прервалась самым неожиданным образом.

Какая-то бесформенная масса, но, судя по движению, живое существо, незаметно передвигаясь на сером фоне шерстяной почвы, вплотную приблизилась к беседующим и всосала в себя голую ногу Николки.

— Ай-яй-яй! Доктор! Доктор! Моя нога! Моя нога! — вскричал тот, напуганный тем, что его нога совсем исчезла.

Желая выдернуть ее из вязкой, живой массы, он уперся другой ногой, и эта в тот же миг последовала за первой. Врач, долго не размышляя, схватил какой-то обломок и со всего размаху всадил его в желеобразное тело врага. Обломок беспрепятственно прошел до земли, не причинив животному никакого вреда. Врач повторил свой прием и опять с тем же результатом. Тем временем Николка все более и более обволакивался липкой массой. В полном отчаянии врач стал действовать и руками и ногами, но без всякого успеха: желеобразная масса легко подавалась под ударами и сейчас же вновь смыкалась. Положение было самое безнадежное: у Николки оставались свободными лишь голова да плечи, все остальное исчезло… Желая хоть оттянуть время неминуемой смерти друга, врач стал мешать животному продвинуться дальше, до его головы. Как только край засасьвающей массы приближался к шее несчастного, он ударом кулака, сейчас же отдергиваемого обратно, заставлял животное съеживаться… Но уже ясно было, что сопротивление долго не протянется: силы врача с каждым ударом убывали, так как свое обратное движение ему приходилось делать с огромным мышечным напряжением, почти отрывать руку от клейкой массы…

…А Николка чувствовал, как постепенно леденели его конечности, сдавленные, будто свинченные живыми тисками… В первые минуты он пробовал сопротивляться, кричал, ругался… потом замолк…

… в первые минуты он пробовал сопротивляться.

…Обессиленный, потный, задыхающийся от напрасной борьбы, врач вдруг заметил к своей безумной радости, что животное почему-то стало быстро сползать с полузадушенной жертвы. Не веря своим близоруким глазам, он нагнулся и рассмотрел другое чудовище, похожее на безглазого и расплющенного головастика с длинным хвостом и широкой пастью. Это чудовище подобралось вплотную к месту борьбы и — по пословице: двое дерутся, третий радуется — торопливо отрывало кусок за куском от студенистого тела животного, захватившего Николку. Однако, радоваться было рано: врач по своей близорукости не видел, что арена борьбы окружена живым кольцом, неотступно суживавшим круг. То были зрители, выжидавшие развязки, надо думать, не из простого любопытства… Как бы там ни было, желеобразное животное совершенно освободило Николку и обрушилось на безобразного головастика. Между ними завязалась жестокая схватка.

Врач поспешил освидетельствовать члены вернувшегося к жизни друга и не нашел никаких повреждений. Впрочем, Николка и без освидетельствования знал это. Он тотчас же указал Скальпелю на новую опасность: круг кровожадных зрителей теперь отстоял от них всего шага на три, на четыре… Надо было думать о спасении.