Приключения долговязого Джона Сильвера

Капитан Ингленд продолжал и перечислил почти пятьдесят пунктов, так что Сильверу показалось, что нет особого различия, служить ли под сенью британского флага или под пиратским знаменем. Здесь надо отметить, что черное полотнище с нарисованными на нем черепом и скрещенными костями, столь обычное во времена Моргана и д'Олонне, почти никогда не реяло над палубами кораблей Ингленда, Флинта и иных наших, к прискорбию моему и всего просвещенного XVIII века, современников. На «Кассандре», к примеру, имелись флаги важнейших морских держав, поднимавшиеся на флагшток сообразно обстоятельствам, – один день пираты представлялись судном, идущим под красно-золотым имперским флагом Испании; на следующий день поднимали трехполосное красно-бело-синее знамя Голландской республики.

Сильвер заметил, насколько деловым человеком оказался Ингленд, при подготовке к отходу судна, что усилило его уважение к капитану. Со своей стороны, Ингленд высоко оценил Сильвера, как умелого моряка, а особенно его искусную работу с такелажем и умение ладить с людьми. Именно поэтому капитан предложил его в боцманы «Кассандры»; назначение Сильвера, как и остальных «лордов» (да простит мне читатель, но в дальнейшем изложении я буду, слегка уклоняясь от истины, именовать их офицерами – уж больно неподходящее и режущее слух каждому добропорядочному англичанину придумали для своих вожаков эти разбойники), решалось голосованием экипажа. Сильвера избрали почти без возражений, что его удивило и порадовало. Билли Бонс продолжал оставаться первым помощником и штурманом. Квартирмейстером избрали полного пожилого португальского капитана; Ингленд предполагал, что он будет очень полезен, если решат пойти в Гоп или в какую-либо из португальских факторий на западном берегу Индии. Джоб Андерсон стал главным оружейным мастером, а Том Морган – корабельным плотником. Одного из голландцев сделали старшим канониром, а рулевым поставили молодого тощего человека с прямыми черными волосами и настолько печальным и виноватым выражением лица, что все звали его просто Черным Псом.

Среди рядовых пиратов было несколько человек, которых Сильвер тайно приметил и держал под наблюдением, как возможных смутьянов: один из них – высокий желтоглазый Джордж Мерри (Весельчак), чье имя никак не соответствовало этому хмурому грубияну; другой – буйный и неуклюжий ирландец по имени О'Брайен, сосланный из Донегала на Барбадос в каторжные работы по приговору королевского суда за браконьерство.

Покончив с выборами офицеров «Кассандры», Сильвер быстро вернулся к Аннет. Устроились они в маленькой комнатушке сзади большого деревянного сарая, служившего складом для пиратов Нью-Провиденс.

На складе хозяйничала пятидесятилетняя толстуха Маргарет Бони. Муж ее ушел тринадцать лет назад в набег на северо-восточное побережье Бразилии и до сих пор не вернулся. Сейчас она жила здесь и спала между мешками с зерном и сушеными бобами. Связка ключей от склада всегда болталась на ее необъятной груди.

Сильвер отворил дверь своей комнаты. Прошел едва час после полудня, и внутри было так жарко и душно, что, казалось, воздух можно резать ножом. Маленькое продолговатое окно, забранное железной решеткой, было затянуто материей, прибитой к грубой деревянной раме. Солнечный свет проникал сквозь ткань, но для Сильвера, вошедшего с улицы, ярко освещенной солнцем, в комнате стояла тьма кромешная.

– Аннет, – тихо позвал он. Возможно, она спала на соломенном тюфяке в углу, служившем им брачным ложем.

Да, Аннет была там. Когда глаза Джона стали привыкать к сумраку, он увидел ее лежащей на тюфяке лицом вниз; длинные черные волосы ее в беспорядке раскинулись по плечам и спустились до земляного пола, а синее хлопчатобумажное платье порвалось над икрами.

В несколько шагов Сильвер пересек комнату, опустился на колени и ласково погладил блестящие черные волосы. Редко встретишь такую женщину, это уж точно. Рука его спустилась на нежную смуглую шею.

– Аннет, – повторил он громче, – Аннет, я отправляюсь за богатством. Проснись, милая, и слушай хорошие новости.

К его удивлению, Аннет вскочила еще до того, как он закончил свои слова. Она не спала, а плакала, как это было видно по ее лицу.

– Знаю, что за новость ты мне принес, очень хорошо знаю, – сказала она сердито, – Маргарет Бони мне все рассказала. От нее никто ничего не скроет. Бросаешь меня! Уходишь в Ост-Индию или еще куда-то. Через четыре дня уходишь с капитаном Инглендом. Так или нет? И не смей мне врать.

– Все правда, милая, – сказал Сильвер. – Капитан Ингленд назначил меня боцманом на «Кассандру». Мы пойдем на Малабарский берег, где раздобудем целую кучу жемчугов и пряностей.

– Да на что мне жемчуга и пряности! Ты мне нужен, чтобы ты меня хранил и берег. Один Бог знает, что со мной будет, если ты пропадешь! Как я тут буду жить? Дурак этакий! – воскликнула она почти истерически. – Другие мужчины наверняка постараются меня заполучить, когда ты уйдешь. Откуда мне знать, вернешься ты, или нет? Муж Маргарет Бони уехал и до сих пор не вернулся. Я не хочу кончить, как Маргарет, в этой дыре!