Приключения Дворкина. Пандемия

Вежливый голос ответил, что информация принята, а еще через полчаса, мы только и успели, что попить кофе, возле дома Красовской остановился старенький «уазик» защитного цвета, из дверей которого появились двое молодцов в форме ВСУ. Один из них, видимо старший, представился полковником и пригласил проследовать за ними.

Кое-как утрамбовавшись в пережиток советского прошлого, мы двадцать минут тряслись по каким-то колдобинам и буеракам, меся от души первую весеннею грязь, растаявших полей. За это время я несколько раз ощутимо треснулся о железный потолок «уазика», Света отсидела мне руку, а Агриппина всю дорогу ворчала, что и сама бы неплохо с комфортом добралась, если бы ей только сказали куда. На все наше нытье и возражения полковник никак не реагировал, сохраняя почти олимпийское спокойствие. И лишь когда наша поездка окончилась, вежливо извинился за предоставленные неудобства.

Выйдя из «уазика», мы оказались на небольшой вертолетной площадке, где уже крутил своими лопастями старенький МИ-8. Техники вокруг него суетливо отлаживали последние детали, а второй пилот гостеприимно распахнул перед нами полукруглую железную дверь, спустив трап, или как эта лестница у них в авиации называется?

Противное чувство страха высоты до сих пор сохранилось у меня где-то в области желудка. Света на удивление выглядел спокойно. Агриппина зашла внутрь и расположилась на деревянной скамеечке с таким видом, словно вообще каждый день летала на таких аппаратах военной авиации, а Красовская попробовала пристать к молоденькому пилоту с какими-то вопросами, снимая все на свой айфон. Полковник, сопровождающий нас этому не препятствовал, приветливо помахал нам ручкой и сообщил, что в Киеве нас встретят. Попросил извинения за неудобства нашей транспортировки. Я отмахнулся, понимая, что не гражданскими авиалиниями пользуемся.

А потом дверь вертолета закрылась. Корпус этой огромной машины задрожал всеми своими металлическими сочленениями, будто готовый развалится на куски в любой момент, нас вдавило в скамейки всего лишь на секунду, качнуло из стороны в сторону, и мы полетели в столицу под оглушающий шум наследия советского прошлого.

Все это вспомнилось мне в тот момент, когда нас встретили на стареньком закрытом аэродроме под Борисполем и погрузили в комфортабельный мерседес с кондиционером, хорошей шумоизоляцией и ходовкой, с которой даже наши ужасные дороги не причиняли осязаемых неудобств.

Встречающих было несколько: трое крепких молодцов в чёрных пиджаках, под которыми вызывающе явно топорщилось нечто огнестрельное, и тщедушный мужчина с бородкой в очках, представившийся советником президента.

– Господин Президент велел сопроводить вас в отель, чтобы вы могли устроиться и немного отдохнуть после перелета. С этой минуты я приставлен к вам в качестве помощника. По всем вопросам обращаться ко мне, все, что в моих силах я сделаю,– пояснил он, усаживаясь на переднее сиденье автомобиля.

– Спасибо!– поблагодарил я, открывая двери Свете. Решили, что я и жена отправимся в первой машине, а вот ведьма с Красовской во второй. Хватит с нас и поездки в уазике. Хотя места в мерседесе с лихвой хватило бы и на троих.

– Как в Киеве обстоят дела с вирусом?– поинтересовалась Света, поглядывая в окошке, где пролетали умопомрачительные пейзажи окрестностей украинской столицы.

– Въедем в город, сами все увидите,– полуобернулся в кресле к нам лицом советник, попросивший в самом начале разговора называть его Тарасом,– Киев после Харькова принял на себя, наверное, самый главный удар этой заразы. Больницы переполнены, вокруг посты медиков.

Сквозь почти непроницаемую снаружи тонировку, изнутри машины можно было легко рассмотреть то, что творилось на улицах Киева. Автоматчики на военной технике на каждом перекрестке, у въезда в город нас встретил мобильный патруль дезинфекции, обработавший наши колеса какой-то жидкостью, странно пузырящейся на капоте и по запаху напоминающую обычную хлорку. Праздно гуляющих киевлян я так и не увидел. Улицы были одиноко пустынны. По широким проспектам мартовский сырой ветер уныло гонял фантики из-под конфет и пустые алюминиевые бутылки, будто только что тут была жизнь, а потом раз…И все люди исчезли.

Из машин нам встретились только пару скорых, пять автомобилей патрульной службы и несколько военных бронетранспортёров. Все это было настолько жутко и напоминало сценарий плохого голливудского фильма-катастрофы, что где-то внутри оставалась толика нереальности, наигранности происходящего.

Но закрытые витрины дорогих ресторанов на Крещатике, пустые прилавки магазинов, погасшие неоновые вывески все же заставляли сердце непроизвольно сжиматься от панического ощущения, что мир стоит на грани самой настоящей катастрофы.