Приключения двух друзей в стране прошлого

— Теперь я еще больше чувствую, как мне всего этого недоставало… Но как вы сумели все это организовать?

— Нет ничего проще, дорогой доктор. Мой приятель архитектор внес секретные изменения в проект замка, утвержденный Фланаганом. Строители, сделавшие работу, и электрики, которые провели сюда подземный кабель, уехали, и некому меня разоблачать. Антенны для телевизора и радиоприемника скрыты среди украшений на крыше дворца… Сенешаль Галлоуэй с провизией, поступающей из внешнего мира, получает для меня газеты, журналы, письма. Когда человек занимает такое важное положение и так занят серьезными государственными делами, он имеет право на частную жизнь — не так ли, дорогой доктор?

— Да вы шутник! — расхохотался Ли, хлопнув Мундфита по плечу.

Об отъезде из Норландии он больше не говорил.

Турнир

Не все то, о чем здесь рассказано, было известно Джерому Бирну. Например, частная жизнь лорд-канцлера оставалась для него тайной, хотя вельможа во многом доверял своему секретарю. Зато и Бирн имел свои тайны от герцога Нортумберленда. Первой и самой важной тайной являлось существование в Норландии немногочисленной, но крепко сплоченной ячейки компартии. Коммунисты были среди низшего дворцового персонала, среди слуг в рыцарских замках, среди возчиков, кузнецов, дровосеков. Долговязый дровосек Джерри, так помогавший ребятам в Шервудском лесу, тоже оказался коммунистом, и его поведение стало понятным пионерам.

Вторая, менее существенная, но тоже важная тайна: Джером Бирн сносился с внешним миром. У него не было междугородного телефона, как у его патрона, но коммунисты-возчики и сторожа при воротах пересылали его корреспонденцию в партийную организацию штата Джорджия и привозили ему письма, газеты, партийную литературу.

Когда Бирн обещал мальчикам успокоить их родителей насчет судьбы детей, он не бросал слова на ветер. В тот же день была отправлена телеграмма, правда, составленная в очень осторожных выражениях. В ней не указывалось точно местопребывание Антона и Миши, а просто говорилось, что они гостят у друзей на юге страны и вернутся к началу учебного года. Свое сообщение Миша и Антон подписали так: Увалень и Изобретатель. Увальнем Мишу дразнили за некоторую неуклюжесть, а Антон получил насмешливое прозвище изобретателя после того, как сконструировал усовершенствование к электрической плитке и устроил пожар в квартире.

И когда ребята получили почтовую квитанцию об отправке телеграммы, на душе у них стало легко-легко…

Ссора барона Сэя с маркизом Паулетом произошла в воскресенье. Остаток этого дня и понедельник Роберт Мэрфи бушевал так, что страшно было к нему подступиться, и немало оплеух и затрещин досталось от него приближенным. Во вторник он приутих, погрузился в глубокое раздумье и время от времени бормотал отрывистые фразы:

— Драться на турнире… Скверная штука… погорячился…

Вспоминая о том, что Паулет, несмотря на свой небольшой рост, был великолепным бойцом и не раз отличался в турнирных боях, барон Сэйский мрачнел еще больше.

В среду перед замком Сэя появился королевский герольд, и когда на звук его трубы все население замка высыпало на стену, он провозгласил:

— Его величество, божией милостью король Норландии Джон VI ожидает благородного барона Сэйского к своему двору не позднее завтрашнего дня для обсуждения условий смертельного поединка, который имеет состояться между вышереченным бароном и высокородным маркизом Паулетом.

Снова протрубив в трубу, герольд отправился к замку маркиза Паулета. Паулет выслушал герольда с таким же волнением, как и Сэй. Настроения двух врагов в эти дни поразительно совпадали. В воскресенье и понедельник маркиз Паулет бесился, вспоминая о тех оскорблениях, какие нанес ему барон Сэйский, и громогласно грозил жестоко расправиться с обидчиком. Во вторник он неотвязно думал о медвежьей силе Роберта Мэрфи, который одним ударом меча сносил голову быку, и страх Паулета перед поединком возрастал с каждым часом.

Услышав от герольда указ короля, маркиз принял решение. Дождавшись ночи, он приказал оседлать коня и один поехал к Сэю объясняться.

На полдороге он заметил приближающегося всадника, остановил коня и громко спросил:

— Кто едет?

— Друг, — ответил встречный знакомым голосом.

— Сэй! — изумленно воскликнул маркиз.

— Паулет! А я ехал к вам!

— Я тоже ехал к вам, Сэй! Ну, тем лучше, что мы встретились, поговорим без лишних ушей.

Недавние враги слезли с коней и мирно уселись рядом на придорожной скамье. Сэй достал портсигар и протянул Паулету:

— Закуривайте, маркиз!

— У меня есть свои, — ответил тот, — а впрочем…

Он взял папироску, достал коробок спичек. Спички в Норландии тоже были запретной вещью, но сэр Вильям Галлоуэй понимал, что добывание огня с помощью кремня и огнива — дело хлопотливое, и продавал рыцарям спички всего лишь по двойной их стоимости в Штатах.

Закурив, рыцари хохотнули.

— Досталось бы нам от лорд-канцлера, если бы его шпион застал нас здесь за этим занятием — сказал маркиз.

— Ну, шпион, — беспечно отозвался Сэй. — Сунуть ему пачку папирос, будет молчать, как рыба..