Приключения Джерика

Тетя Саня жила в нашем доме и иногда помогала нам по хозяйству, если мама уезжала в командировки. Она была очень трудолюбивая и добрая, хотя судьба у нее была совсем нелегкой. Она еще в молодости осталась вдовой с двумя сыновьями. Старший сын у нее жил в тюрьме. Не «сидел», а именно жил. Ему там нравилось, и он очень расстраивался, когда пора было выходить на свободу. Тогда он только на минутку заходил домой – проведать свою маму и попить чаю, а потом сейчас же бежал в ближайший магазин и воровал там какой-нибудь недорогой товар, стараясь побольше нашуметь и сделать так, чтобы его поймали на МЕСТЕ ПРЕСТУПЛЕНИЯ. А потом он требовал, чтобы продавцы вызвали милицию, даже если они этого совсем не хотели. А поскольку он был РЕЦИДИВИСТ, то его сейчас же возвращали в тюрьму. Он очень этим гордился и говорил: «Скоро меня уже за одну булку сажать будут. Я там поживу и отдохну, а вы здесь пока поработайте». И отправлялся назад в тюрьму, которая стала ему родным домом.

А второй сын тети Сани был немножко странный. Он был взрослый, но совсем как ребенок. Хотя у него была жена – такая же странная, как он, и даже дочка. Он любил кино и познакомился со своей невестой на фильме «Анжелика – маркиза ангелов». Фильм им настолько понравился, что они в тот же день поженились, и у них сразу родилась дочка, и они, конечно, назвали ее Анжелой – в честь маркизы ангелов. Анжела была в детском саду на пятидневке, ее мама играла с нами в классики, папа запускал с мальчишками бумажных голубей или без билета катался на троллейбусе «Б» по Садовому кольцу – виток за витком, целый день, а тетя Саня работала на нескольких работах, чтобы кормить свою семью.

Она тоже любила кино, как и ее сын, и потому с большим удовольствием согласилась возить Джерика на съемки.

И Джерик начал сниматься. Он очень серьезно относился к своей РАБОТЕ. С самого утра он волновался, все время пил воду, бегал по квартире и вилял хвостом. Потом вскакивал на подоконник и ждал, когда за ним приедут. И как только видел во дворе машину с надписью «Мосфильм», он сейчас же бросался к дверям и громко лаял, чтобы быстрей открыли. А на пороге уже стояла тетя Саня, торжественная, нарядная и готовая к выезду на СЪЕМОЧНУЮ ПЛОЩАДКУ. «Совсем его замучили, – жаловалась она нам. – Каждый день собака снимается, и по целой смене. Детям-то по полсмены положено, а они его куда крупнее! Вон, глядите, как он осунулся. А я Быкову вчера прямо сказала: «И не просите, Ролан Антонович, я вам в следующий раз на целую смену собаку не дам». А он мне говорит: «Извините, тетя Саня, – работа у нас такая – СЪЕМОЧНЫЙ ПЛАН, СМЕТА. Дети меняются, а Джерик один. Может, ему дублера взять?» А дети расстроились и говорят: «А Джерикин дублер тоже фокстерьер? А вдруг он кусаться станет?» Ну, тут я встала и говорю: «Не будет этого!» Придумали тоже – дублера! Да где они другого такого найдут? И умница, и красавец! Не надо нам никого! Сами отснимемся!»

Джерик был с этим согласен. Он совсем не уставал и вовсе не хотел, чтобы какой-то другой фокстерьер был у него дублером. Он стал немножко тщеславным и ревнивым, как все актеры. А кроме того, он любил работать. Ему очень нравилось сниматься в кино. По-видимому, у него от природы был АКТЕРСКИЙ ТАЛАНТ. И кроме того, на съемках ему пригодилось все то многое, чему мы его научили: он ходил на задних лапах, ему повязывали платочек, а главное, он с радостью бегал с детьми и участвовал в их играх.

Действие фильма происходило в сентябре, в самом начале учебного года. Но работа затянулась до конца октября, в Москве начались дожди, с деревьев опали листья. И тогда режиссер решил перенести съемки на юг – и снять московский сентябрь в ноябре в Сочи. И Джерик с тетей Саней отправились в СЪЕМОЧНУЮ ЭКСПЕДИЦИЮ.

Они жили в комфортабельной гостинице со всей СЪЕМОЧНОЙ ГРУППОЙ. У них был отдельный номер. Папа тоже приехал туда на несколько дней по своей работе и зашел навестить их. Джерик вдвойне обрадовался ему – как собака хозяину и как актер сценаристу, а тетя Саня сказала: «Вы, Илья Исаакович, не волнуйтесь. Я Джерику в ресторане питаться не позволяю. Неизвестно, на каком масле они там готовят. Я с собой примус привезла, керосину достала, и тут, прямо в номере, то картошечки на сальце ему поджарю, то котлеток наверчу. Он как придет со съемок, так покушает и спать ложится. Директор гостиницы хотел у меня примус отобрать – запах ему не нравится, ИНТУРИСТЫ, видите ли, недовольны – а я прямо сказала: «Не дам собаку на съемки, и все тут! Еще чего, будет он в вашем ресторане травиться, желудок себе портить!» И Ролан Антонович за нас вступился: «Правда, говорит, у меня у самого язва желудка, а все из-за экспедиций. Профессиональная болезнь актеров!» Ну, тут директор и замолчал, конечно. Крыть-то нечем! Подумаешь тоже, интуристы у него!»