Приключения Электроника

В южном аэропорту, где приземлился самолет, радио пригласило пассажира Сыроежкина Сергея в комнату дежурного, и там человек в белой рубашке с закатанными рукавами, научный сотрудник морской станции, крепко пожав руку восьмиклассника, пригласил его в машину. Он отвез Сыроежкина в приморский поселок, поселил в маленьком белом доме, и хозяйка, накормив гостя обедом, показала с обрыва, как пройти по узкой кромке берега в бухту Тихую. Мягкие линии гор, золотой песок, синева моря, сливающаяся с синевой неба, понравились Сыроежкину. В прекрасном настроении спустился он в бухту Тихую, где приземлится Рэсси. Кроме того, в бухте была назначена еще одна встреча.

«Ты должен понять всю сложность поручения, Сергей, — подчеркнул в разговоре Светловидов. — Рэсси, прекрасный разведчик пустыни, станет на этот раз морским жителем…»

«И так далее»?" — спросил, сощурившись, Сергей.

«Ты прав: как сказал Гель Иванович Громов, Рэсси выручит именно его знаменитое „И так далее“. Когда ты прочитаешь ему задание, включатся схемы поведения морских жителей. Но Рэсси, понятно, не сможет плыть один, ему нужен опытный проводник. Институт бионики дал нам в помощь специалиста — молодого, но уже опытного дрессировщика. Его дельфин поможет Рэсси. Запомни это имя: морской смотритель Дон».

Сергей и Рэсси ждали больше часа. В глазах Сыроежкина плыли круги от солнечной ряби. Вот Рэсси насторожился, приподнялся, и Сергей увидел, что из моря выходит светловолосый парень, шлепая по мелководью ластами.

На берегу пловец снял очки и ласты, пустил изо рта струю воды, присел, подпрыгнул несколько раз, хлебнул воздуха и только тогда обратил внимание на Сыроежкина.

— Сергей?

— Да.

— Меня зовут Дон. — Пловец протянул руку. Он был на несколько лет старше Сыроежкина. — А это, насколько я понимаю, Рэсси. — Дон кивнул на лохматого терьера.

Но Рэсси, не заинтересовавшись Доном, подбежал к воде. Из моря вылезала собака.

— А, Малыш, ты догнал меня!

Дон нагнулся, взял собаку и, держа ее за задние лапы, стал трясти, как мешок. С шерсти стекала вода. Дон положил бездыханную собаку на песок.

— Нахлебалась воды? — шепотом спросил Сыроежкин.

— Сейчас отдышится, — небрежно ответил юноша и, увидев широко открытые глаза нового знакомого, усмехнулся: — Ты что, не знаешь, как плавают сегодня на глубине?

Мальчишка покачал головой, пробормотал:

— Как сказал бы наш главный силач Макар Гусев: На уроках не проходили.

Он нагнулся над несчастной дворнягой. А та вдруг вскочила и, обдав Сыроежкина мокрым песком, с лаем бросилась на Рэсси. Подбежав к невозмутимому терьеру, дворняга внезапно смолкла, словно почувствовала какой-то подвох. Потом обнюхала незнакомца, завиляла мокрым опущенным хвостом.

— Ну вот, знакомство состоялось. Малыш — славная морская дворняга, ты на нее не обижайся, Рэсси, — улыбнулся смотритель. — Сергей, ты не заметил тут Бочку?

— Не-ет. А что это?

— Не что, а кто. Мой дельфин. Дельфин Белобочка.

— Ах, Белобочка! Мне про него говорили. Но я сразу не понял. Дельфина пока не видел.

— Я его зову Бочка — так проще. Бочка-Белобочка поплывет с Рэсси искать Нектона.

— Знаю. — Сергей с облегчением вздохнул: кажется, он точно выполнял сложное задание.

Все шло так, как объяснил ему Светловидов. Вот Дон, вот Рэсси, скоро прибудет Белобочка. Но как Рэсси поплывет с незнакомым дельфином — этого Сыроежкин не представлял. А ведь именно они — Рэсси и Белобочка — должны спасать Нектона.

— Нектон? — с удовольствием сказал Сергей. — Красивое, мужественное имя.

— Да, — подхватил Дон. — Свободный кит.

Синий кит, морской гигант, одиноко бороздил просторы океана. Кит был известен морякам разных стран, хотя и избегал встреч с кораблями. Потому и имя ему было дано Нектон, что значит по-древнегречески «свободно плавающий» — свободный кит. Мало кто сталкивался с Нектоном в просторе океана: он любил спокойные прохладные глубины. Но те, кто хоть раз видел, как из зеленых пучин, пустив ввысь радужный фонтан, выплывает острая, расщепленная таинственной улыбкой бархатно-черная морда с серпом усов и умными глазами; как мощным рывком, оставляя за собой тонны взбитой пены, выпрыгивает кит в небо и, сверкая на солнце иссиня-темной спиной с белым пятном, летит свободно над волнами, набирая в мешки своих легких порцию воздуха, необходимую для погружения; как потом, перевернувшись, словно ныряльщик с вышки, отвесно входит в воду, медленно и без брызг, исчезает на несколько часов в загадочных глубинах, на прощание шлепнув море лопастью сильного хвоста, отчего еще долго бегут белые барашки волн, — те счастливцы, кто видел Нектона, рассказывали о его силе и редкой красоте, смелости и особом чутье, их скупые слова со временем превращались в легенды.