Приключения Электроника

— Я слышал, профессор, что ваша новая модель знает привычки и законы многих животных не хуже иного зоолога, — сказал Радж Манас.

— Честно говоря, — признался Громов, — Рэсси меня удивляет. Ничего, разумеется, сверхъестественного в нем нет — всякая машина лишь подтверждает или отрицает какую-то идею. Но Рэсси попал в необычные условия. Преследуя сонных стрелков, он накопил богатый опыт. И, пожалуй, слишком быстро проверил те мысли, которые я продумывал много лет. Необходимо еще раз оценить его результаты. Чересчур ответственна та теория, которую я хочу предложить вниманию ученых.

Радж Манас не расспрашивал профессора. Того, что он услышал, было достаточно: вскоре появится работа, которую ожидает научный мир.

— Смотрите! — Инспектор указывал на поляну. Там, сцепив рога, наступали друг на друга два оленя. — Совсем как мальчишки, — с удовольствием произнес Радж Манас. — Это зомбары, мои любимцы.

— Ваши зомбары еще раз доказывают, что для измерения сил не обязательна стычка. — Гель Иванович мягко улыбнулся. — Вспоминаю себя школьником. Бывало, уже в споре чувствуешь: противник сильнее тебя, но приятели подзадоривают, подталкивают в спину, и ты лезешь в драку… А зачем? Расквашенный нос никого не украшает. И как мы были поражены, когда учитель объяснил основные правила борьбы стадных животных: смелому достаточно принять угрожающую позу, и слабый удирает…

Зомбары, потоптавшись на месте, расцепили развесистые рога и как ни в чем не бывало стали щипать траву. Боролись они не всерьез, но зато установили, кто старше рангом.

— Я наблюдал множество схваток в джунглях и видел, что все дуэли у животных — лишь состязание в силе и ловкости, — подтвердил инспектор.

В лесу слышались отрывистый лай и особое завывание — улюлюканье, которое лучше всяких слов говорило: красные волки преследуют в чаще оленя.

Эти волки, дикие собаки Индии, гнали жертву по кругу, на смену уставшим загонщикам выскакивали все новые — участь оленя была решена. Но люди не вмешивались в эту охоту. Природа сама выбраковывала больных и слабых, право сильного было неоспоримо. Радж Манас пояснил гостю, что олени, спасаясь от диких собак, бегут обычно на богатые пастбища и там чувствуют себя привольно. Он, инспектор, много раз подсчитывал соотношение красных волков и оленей, леопардов и коз в своем заповеднике. Они необходимы друг другу, хотя одни из них — хищники, а другие — жертвы. Но хищник никогда не убивает зря жертву; можно наблюдать, как стадо оленей мирно пасется на виду у волков и не бывает встревожено до тех пор, пока волки не начинают свою охоту. Когда же волки исчезают на время из этих лесов, появляются больные олени, распространяются эпидемии. Природа чутко сохраняет равновесие всего живого.

— Если бы вашу лекцию послушал один мой ученый противник!.. — невесело улыбнулся Гель Иванович. — Впрочем, что ему лекция. Он весьма сознательно портит природу.

— Природа — зеленый дом, в котором мы родились и выросли. Только безумцы способны уничтожать свой дом.

— В каждой школе, — продолжал Громов, — есть особые обитатели задних парт, «Камчатки», которые от души радуются, когда отменяется очередной урок. Исчезли бабочки — ура! Выпали из программы стихи — так им и надо!.. Бедняги, они не понимают, что потеряли несколько минут удивления миром и никогда уже не восстановят их. Невежество опасно и противоречит многообразию природы.

Спутники встретили по пути золотого в солнечных лучах носорога, который куда-то спешил и не пытался напасть на Замбу; снежно-белых цапель, дремавших на одной ноге в мелком пруду; трех диких слонов — неразлучных борцов, которые повернулись к Замбе серыми спинами, считая, очевидно, его пленником. Инспектор Радж Манас знал почти всех зверей в своих лесах и рассказывал Громову про каждого, будь то осторожный шакал, вышедший из кустов павлин или спящий в осенней листве толстобрюхий питон. Громадина питон, как оказалось, был самоотверженный родитель: силач, способный задушить в своих объятиях быка, он, когда приходит время, осторожно высиживает яйца, ничего не ест и ни на минуту не покидает будущее потомство.

— Меня часто удивляет не только забота о сохранении рода, но и героизм, который проявляют многие животные, защищая своих детей, — сказал Громов. — Когда птица, припадая на одно крыло, уводит врага от гнезда, в ней борются два инстинкта: уберечь птенцов и сохранить свою жизнь. И если опасность для детей слишком велика, она возвращается, вступает в борьбу, жертвует собой.

Шапки пеликаньих гнезд были нанизаны на ветви акации; птенцы неуклюже ковыляли из гнезда в гнездо; взрослые птицы, подобрав ноги, запрокинув шею, выставив длинный клюв, выделывали в воздухе фигуры, высшего пилотажа; иногда беспокойная мамаша приносила с озера полный мешок рыбы, и птенец нырял с головой в широко открытый клюв.

«Наш долг — защищать снежных цапель, диких кошек, упрямых носорогов, гордых павлинов, — думал Гель Иванович. — Защищать не от исконных врагов, с которыми они живут бок о бок, а от тех, кто действительно им опасен».

А на поляне резвились оленята.