Приключения Элизабет. Книга 1

– А как иначе? Ты зачем за ним в погоню бросился, как только мою пропажу обнаружил? Никаких справок не навел, на берегу ничуть не искал. Не из-за ревности ли, велел паруса поднимать и за Медузой мчаться? Сознайся, что вбил себе в голову лишь один вариант моего исчезновения. Что сбежала с новым любовником, да? По себе мерил, Ястреб!

– Чушь! И ничего я не… И не сбивай меня с мысли, Эль! Выходит, нам нужен колдун. А Отто точно поможет?

– Не знаю. А у тебя есть кто-то еще на примете? А если нет, то идем полным ходом за Медузой. Согласен?

– Пожалуй, что так… – Потер он подбородок. – Но есть еще проблема. Мы не знаем точного курса Медузы. Сознаюсь, что действительно вспылил тогда и наговорил Отто лишнего. И это я…настоял, чтобы его судно немедленно покинуло остров. И вот теперь совершенно не знаю, где их искать.

– С этим можешь не заморачиваться. Курс держишь правильный. Вот бы еще парусов прибавить…

– Хорошо. Пойду, распоряжусь. Но откуда ты это все знаешь? – Замедлился у порога.

– Сведения верные. Будь в этом уверен. Питер сказал. И еще он точно знает, что скоро будет буря. Не сильная, но…

– Допустим, я это тоже знаю. Постой! Кто такой Питер! – Округлились его глаза. – Этот-то откуда еще взялся?

– Это мой новый приятель. Он помог перебраться с другого конца города к пристани и с нее на «Стремительный»

– Кто таков? – Свел брови на переносице капитан.

– Боги! И кто недавно говорил, что ему неведомо чувство ревности?

– Не выводи меня, Эль. Кто такой Питер?

– Попугай. Белый. Ты его видел. Он и сейчас на верхней рее сидеть должен. Что? И к птице ревновать станешь?

Я насмехалась, а сама получала при этом грандиозное удовольствие. Этот ловелас на своей шкуре попробовал первые всплески ревности. И смотрите-ка, они ему не нравились. Бальзам пролился на мои душевные раны! Не все мне обиды было глотать! Да вот только состояние получения приятных эмоций продлилось самый мизер. И все потому, что за дверью каюты раздались очень тревожные шумы, а потом и вовсе к нам ввалился кок вместе с Безухим Гансом.

– Ястреб! Тут это…в общем, еще одну птицу поймали. – Кок очень походил на буйно помешанного, причем того же мнения о нем был и Ганс, а не только я. – Эти дурни хотели сразу свернуть ему шею…

– Нет!!! – Завопила я, забыв обо всем на свете. – Не трогайте Питера, мерзавцы!

Мое красноречие было еще сдобрено острыми словечками, понятными каждому члену экипажа «Стремительного» гораздо больше, чем рядовые словосочетания вроде «с добрым утром» или «спокойной ночи» обычному человеку. Разумеется, произнеси я те выражения в приличном обществе, меня бы заклеймили позором, отлучили от рода и церкви и так далее. Здесь же, в данном случае, оба пирата моментально поняли, что имели дело со своим до мозга костей, и что к такому точно надо бы прислушаться. Вот они и того, замерли и вытаращили на меня глаза. А на кого еще, если привычная их уху брань неслась из клюва попугая? И еще Ганс ослабил хватку, а из его рук прямо под ноги тем двоим выпал-вывалился белый попугай.

– Прочь! Пошли все прочь! – Заорал на них Ястреб, заметив, как ощетинилось на мне каждое перо. – Эль, успокойся! Видишь, птица жива…

Питер, и правда, выглядел вполне нормально, даже перьев почти не лишился. Он лишь на миг их взъерошил, а потом снова уложил подобающе солидному попугаю.

– Дорогая, с вами все нормально? А то, я беспокоился. И полетел узнать, почему так долго не возвращались.

Он сделал с десяток шагов по полу, а потом взлетел, но всего лишь за тем, чтобы через мгновение оказаться рядом со мной на спинке кровати капитана. Кстати, хозяин каюты уже перестал волноваться за мое здоровье, заметив, что выглядеть стала успокоенной. Он теперь все свое внимание, или почти все, переключил на белую птицу, важно усевшуюся рядом с его любовницей, обращенной в птицу. И я тут же поняла, насколько Ястреб уверился, что яркий пестрый попугай это была я, Элизабет ли Косторанс. Потому что в его внешнем виде четко читалось: пошел прочь от моей женщины, какого…этот птиц уселся так близко от моей детки и много, чего еще.

– Элизабет, действительно все хорошо? – Между тем заглядывал с волнением мне в глаза белый попугай. – Это отлично, что вы не пострадали от этих дикарей. Но у меня есть еще вопрос. А покушали ли вы?

– Да, Питер. Не беспокойтесь, мой дорогой друг.

– Так ли? А что вы ели? Скажите же мне, чтобы унять угрызения моей совести. Я же склевал всю ту гроздь помидоров, а вы…а вас…

– Нет же, я хорошо поела. И ягоды и…

Но эта беседа была прервана. Сначала шагами в нашу сторону капитана, а потом и его грозным окриком.

– Что происходит, Эль? Ты с ним разговариваешь? Как это? Понимаешь теперь речь птиц, как ранее научилась общаться с крысами? Ничего себе чириканье! И о чем это вы воркуете?! – Упер Эдвард руки в бока. – Что, что?! Ни о чем особенном, говоришь?! А если у вас так слаженно получается общаться, то скажи этому, с хохлом оранжевым, чтобы перьями тут не тряс над моей кроватью – не люблю я этого. И пусть от тебя отодвинется на некоторое расстояние! Я непонятно тебе сказал, чтобы гнала от себя этого самца?!