Приключения Эмиля из Лённеберги

Он вынул письмо из конверта и прочёл его вслух Альфреду. Он с этим быстро справился, потому что письмо было коротким.

– «Я убил медведя. Гуд бай». Да, это письмо мне вряд ли на что-нибудь сгодится, – сказал Эмиль. Но оказалось, как ты вскоре узнаешь, что он ошибся.

Наступил вечер. Суббота 12 июня подходила к концу, ночь спустилась на Катхульт и принесла с собой тишину и покой всем его обитателям, и людям, и зверям, всем, кроме Лины, у которой болел зуб. Она лежала на своём голубом диванчике на кухне не смыкая глаз и только жалобно стонала, а тем временем короткая июньская ночь пришла и ушла и настал новый день.

Новый день и в жизни Эмиля!

Воскресенье, 13 июня, когда Эмиль сделал три смелые попытки вытащить у Лины коренной зуб, а потом выкрасил сестрёнку Иду в синий цвет…

Коровы не признают праздников, их надо доить в воскресенье, как и в любой другой день. В пять утра зазвенел на кухне будильник, и Лине, как ни болел у неё зуб, пришлось встать. Она глянула в зеркало, висящее на стене, и завопила не своим голосом: «Ой! Ой! Ой!» И правда, на кого она была похожа! Её щека так вспухла, что напоминала булку. Нет, это было просто ужасно! Лина заплакала.

Её и в самом деле можно было пожалеть, потому что как раз в это воскресенье Свенсоны позвали в гости всех соседей на чашку кофе.

– А я не могу им даже на глаза показаться, раз у меня щёки разные, – пробормотала Лина сквозь слёзы и, вздыхая, пошла доить коров.

Но долго ей горевать по этому поводу не пришлось, потому что на выгоне её укусила оса. И представь себе, именно в щёку. Только в левую. Теперь левая щека ничем не отличалась от правой, однако это её почему-то не утешило, и она плакала пуще прежнего.

Когда Лина вернулась на кухню, вся семья уже сидела за столом и завтракала. При виде странного существа с надутыми, будто воздушные шары, щеками и красными от слёз глазами, внезапно возникшего в дверях, все так и застыли. Лину трудно было узнать. Вид её мог вызвать только слёзы, поэтому смеяться было нехорошо со стороны Эмиля. В момент появления Лины Эмиль как раз поднёс ко рту стакан молока, а увидев её, фыркнул, и брызги молока полетели через стол прямо на папин воскресный сюртук. Даже Альфред не смог сдержать смешка. А ведь на самом деле Лину надо было пожалеть! Поэтому мама Эмиля строго посмотрела на Эмиля и Альфреда и сказала, что ничего смешного тут нет. Но пока она стирала молоко с папиного сюртука, она взглянула снова на Лину, и, судя по тому, как дрогнули её губы, она поняла, почему Эмиль и Альфред фыркнули. Но Лину она, конечно, очень жалела.

– Бедное моё дитя, – сказала она. – Как тебе в таком виде людям на глаза показаться! А тут, как назло, гости. Эмиль, сбегай-ка к Крёсе-Майе и попроси её прийти нам помочь.

Все в Лённеберге очень любили пить кофе по воскресеньям, и потому на всех окрестных хуторах очень обрадовались, когда получили от мамы Эмиля письмо, где было написано:

Милые соседи! Мы приглашаем вас к нам в это воскресенье на чашку кофе.

Милости просим.

Альма и Антон Свенсон

Катхульт, Лённеберга

После завтрака папа и мама Эмиля отправились в церковь, чтобы потом вернуться домой вместе с гостями.

А Эмиль послушно пошёл к Крёсе-Майе, чтобы передать ей мамину просьбу. Утро было ясное. Весело насвистывая, шагал он по тропинке к домику Крёсе-Майи, который стоял прямо в лесу.

Если ты когда-нибудь бывал в Смоландском лесу ранним июньским утром, ты наверняка помнишь, как кукует кукушка, как заливается жаворонок, как солнце пригревает затылок и как мягко ступать босыми ногами по усыпанной хвоей тропинке. Идёшь и вдыхаешь смолистый воздух и глядишь, как цветёт земляника на лужайке. Поэтому Эмиль не торопился. Но в конце концов он всё же дошёл до ветхой избушки Крёсе-Майи, такой маленькой и потемневшей от времени, что её едва можно было увидеть сквозь листву деревьев.

Крёсе-Майя сидела на скамеечке и читала газету. Видно было, что новость, которую она узнала, её и пугала, и радовала.

– В Юнчепинге вспыхнула эпидемия тифа, – сказала она, как только поздоровалась с Эмилем, и сунула ему под нос «Смоландскую газету», чтобы он сам в этом убедился.

Там действительно было написано, что двое жителей Юнчепинга заболели тифом. Крёсе-Майя радостно закивала головой и сказала:

– Тиф – ужасная болезнь. И скоро он дойдёт и до Лённеберги, уж поверь мне!

– А как этот тиф может к нам попасть? – спросил Эмиль.

– Пока ты стоишь здесь, он летает над всем Смоландом, как пух одуванчика, – сказала Крёсе-Майя. – Килограммы семян тифа, представляешь, и если они пустят у нас корни, то беда!