Приключения Эмиля из Леннеберги

Дни шли. Лето подходило к концу, вишни зрели над головой Свинушка, пока он стоял под деревом и наслаждался чесанием. Эмиль срывал время от времени горсть вишен и угощал Свинушка, который очень любил вишни, и Эмиль тоже. И он все больше понимал, как прекрасна может быть поросячья жизнь, если поросенку посчастливится встретить такого вот Эмиля.

Эмиль тоже очень привязался к поросенку. С каждым днем он любил его все больше и больше. И как-то раз, когда он сидел на качелях и, не жалея сил, чесал Свинушка, он вдруг понял, КАК сильно он его любит, а потом стал думать, кого он вообще любит.

"Прежде всего Альфреда, — решил он. — А потом Лукаса, и сестренку Иду, и Свинушка… Ой, да я забыл про маму… Конечно, прежде всего маму — это понятно… Но если ее не считать, то Альфреда, Лукаса, сестренку Иду и Свинушка. — Но тут он насупил брови и задумался: — Да, ведь есть еще папа и Лина. Папу я иногда люблю, а иногда не очень. А вот про Лину я просто не знаю, люблю я ее или нет…"

Все это время Эмиль продолжал каждый день проказничать и каждый день отсиживать за это в сарае, что подтверждают записи его мамы в синих тетрадях. Но так как была горячая пора, самый разгар жатвы, маме было все время некогда, и потому она записывала только "Эмиль опять сидел в сарае", не объясняя, за что.

А Эмиль стал брать с собой в сарай Свинушка — в его приятном обществе легче было коротать время, потому что ведь невозможно целые дни напролет резать из дерева человечков. От нечего делать Эмиль стал обучать Свинушка всевозможным штукам — никто во всей Леннеберге даже и не предполагал, что смоландского поросенка можно обучить таким вещам. Учил его Эмиль тайно, а Свинушок оказался очень способным и охотно делал все, что ему велели, тем более что всякий раз, когда он выучивал что-нибудь новое, он получал от Эмиля в награду какое-нибудь лакомство. Ты, конечно, не забыл, что в сарае у Эмиля всегда был запас сухарей, пряников, сушеных вишен и разных других вкусных вещей. Он хранил их в ящике за верстаком — ведь он мог очутиться в сарае в любую минуту и просидеть там очень долго. Не страдать же ему еще и от голода!

"Если у тебя есть голова на плечах и мешок сушеных вишен, то поросенка можно научить чему угодно", — объяснял Эмиль Альфреду и Иде вечером в понедельник, когда он впервые продемонстрировал скрытые таланты своего воспитанника.

Все они сидели в беседке. Здесь-то Эмиль со Свинушком и пережили свой первый триумф. Альфред и сестренка Ида только глазами хлопали от удивления, глядя на то, что проделывал Свинушок. Он умел сидеть смирно, словно собака, когда Эмиль командовал: "Сидеть!", и лежать неподвижно, когда Эмиль говорил "Лежать!", и подавать копытце, и кланяться, когда ему давали горсть сушеных вишен.

Сестренка Ида от восторга даже захлопала в ладоши.

— А что еще он умеет? — спросила она.

Тогда Эмиль крикнул: "Галоп!", и поросенок тут же пустился скакать вокруг беседки, а потом Эмиль произнес "Гоп!", и он подпрыгнул на месте. А потом снова пустился вприпрыжку, явно очень собой довольный.

— Ой, Свинушок, какая ты прелесть! — воскликнула сестренка Ида. И в самом деле, нельзя без смеха глядеть, как он подпрыгивает на бегу.

— Прямо чудеса какие-то! — восхищался Альфред. Эмиль был горд и счастлив — второго такого поросенка не сыщешь во всей Леннеберге и даже во всем Смоланде, это уж точно.

Вскоре Эмиль научил Свинушка прыгать через веревочку. Ты когда-нибудь видел, чтобы поросенок прыгал через веревку? Наверняка нет, и папа Эмиля тоже не видел. Но вот он шел как-то мимо хлева и увидел, что Эмиль и Ида крутят старую бычью вожжу, а через нее прыгает Свинушок так ловко, что только копытца мелькают.

— Он это очень любит! — заверила папу сестренка Ида. — Смотри, как ему весело!

Но папа почему-то вовсе не восхитился Свинушком.

— Поросенку незачем веселиться, — заявил он. — Его дело — стать хорошим окороком к Рождеству. А если он будет вот так прыгать, то станет тощим, как гончая собака. Я этого не допущу.

У Эмиля сердце упало. Свинушок должен превратиться к Рождеству в окорок! О такой возможности он еще ни разу не думал. Но теперь задумался… Боюсь, этот день был не из тех, когда Эмиль так уж горячо любил своего папу.

Итак, вторник, 10 августа, был не из тех дней, когда Эмиль так уж горячо любил своего папу. В это теплое, солнечное утро Свинушок радостно прыгал за хлевом через веревочку, а папа сказал, что он должен стать окороком к Рождеству. Но папа тут же ушел, потому что в этот день в Катхульте жали, и папа работал в поле с утра до ночи.

— Ну вот что, Свинушок, — сказал Эмиль, как только его папа скрылся из виду, — ты будешь тощим, как гончая собака, не то ты погибнешь!

Только это может тебя спасти…