«Приключения, Фантастика» 1994 № 01

Третий день Гринвуд бродил по останкам некогда могучей марсианской цивилизации. Прежнее восхищение развалинами исчезло без следа, осталась лишь беспредельная скука. Гринвуд все эти дни тайком следил за стариком. Тот, орудуя лопатой, копался в песке, отыскивая иногда блеклые черепки. Радовался он им, как ребенок, и Гринвуду от этого становилось тошно. Он уже окончательно уверился, что разнюхать таким образом вряд ли что удастся, да и весь проект казался теперь бредовой идеей. Если Баркинс что‑то и нашел, он будет тщательно скрывать это. Факт — очевидный, и было бы большой глупостью не признать это.

В первый же день Гринвуд провел кое–какие исследования, но приборы не смогли зафиксировать какой‑либо крупной аномалии. Искать же в другом месте не имело смысла — марсианская пустыня велика. И у Гринвуда все чаще возникала ассоциация с пресловутой иголкой в не менее пресловутом стоге сена.

Гринвуд уже всерьез подумывал о возвращении. Еще денек–другой и он наверняка убрался бы восвояси, если бы не его величество случай.

Произошло это после обеда. Они сидели на крыльце и попыхивали сигарами, когда старик неожиданно сказал:

— Ксенолингвисты говорят, что у марсиан была странная письменность. В каждой строке они писали по одному слову, но если прочитать все первые буквы каждого из этих слов то получалось еще одно слово. То же самое выходило, если взять вторые буквы, третьи и так далее. С нашим языком такие штучки не проделаешь.

Гринвуд тогда не поддержал этот разговор, и старик вскоре умолк. Но вечером, когда Гринвуд снова бесцельно бродил по развалинам, ему почему‑то вспомнился текст лазерограммы, посланной Баркинсом на Землю. В ней было всего несколько слов: «Вылетай один. Дело абсолютно новое» и стояла дата 20.10.2002 года. «Текст довольно странный, — отметил про себя Гринвуд. — К тому же, почему старик решил, что получив это послание, его сын бросит все дела и помчится на Марс? Вполне возможно, что в лазерограмме скрыта еще какая‑то информация, но какая? Нет, — Гринвуд отрицательно покачал головой, — похоже, я начинаю фантазировать. Баркинс младший знает своего отца и, получив от него сообщение, также, как и мы, поймет, что старик нашел действительно что‑то ценное. И все же что‑то тут не так. Чтобы вылететь на Марс, сын должен быть уверен, что окупит расходы. Иначе, он не станет рисковать. Значит…» У Гринвуда перехватило дыхание. Он внезапно вспомнил послеобеденный рассказ старика.

— Боже мой, — пробормотал Гринвуд, — как все просто. Если взять первые буквы лазерограммы, то получится слово: «водан». Хм… Причем здесь буква «н»? Хотя нет… Если добавить еще и первую цифру даты, то получится «вода Н2О». Старик все же сообщил сыну, что именно он нашел, а мы не смогли догадаться. Но теперь Баркинс, не желая того, дал мне в руки ключ. Знал бы он, кто я есть на самом деле! — Гринвуд рассмеялся. — теперь остается самая малость: узнать, где он нашел воду. И, кажется, я знаю, как это сделать.

Гринвуд огляделся. Старик по–прежнему копался в песке, всецело поглощенный своей работой. Осторожно выбравшись из развалин, Гринвуд направился к дому. Двух минут ему хватило, чтобы проделать в баке с водой небольшое отверстие. Затем он сел в пескоход и вернулся обратно в город. Старик отложил в сторону лопату и вопросительно посмотрел на него.

— Хочу вот развеяться, — сказал Гринвуд, — прокачусь с ветерком по пустыне.

— Что ж, тоже дело, — ответил старик, вновь взявшись за лопату.

Гринвуд уехал, а Баркинс еще долго и пристально смотрел ему вслед…

Вернулся Гринвуд, когда стало смеркаться. Пришел пешком, старательно хромая на левую ногу. Баркинс ждал его, сидя на крыльце. Лицо его было чернее тучи.

— Где пескоход? — спросил он.

— Не справился с управлением и перевернулся, — понурив голову, ответил Гринвуд.

Старик тяжело вздохнул:

— И это еще не все. Не зря говорят: беда никогда не приходит одна.

— Что‑нибудь случилось еще? — сделав испуганный вид, спросил Гринвуд.

— Бак с водой прохудился, и все вытекло в песок.

— Что же теперь делать?

— Пескоход можно отремонтировать?

— Не знаю.

— Где ты его оставил?

— В миле отсюда.

— Пойду по твоим следам, посмотрю, что там стряслось.

— Я с тобой.

— Куда? Ты еле ходишь, а скоро совсем стемнеет. Баркинс ушел, а Гринвуд, улыбаясь, зашел в дом и улегся на кровать. Пока все шло по плану…

Старик вскоре вернулся. Он хмуро взглянул на Гринвуда и прохрипел:

— Все. Крышка. Пескоход не починить.

— И что теперь?

— Сдохнем здесь с тобой, вот что.

— Но можно вызвать спасателей.

— Каким образом? Ты умудрился разбить и передатчик, а другого у меня нет.

Гринвуд тихо выругался.

— Ну–ну, парень, — попытался успокоить его старик. — Может кто и заберется сюда, прежде чем мы превратимся в высохшие мумии.

Даже один день без воды на Марсе — пытка. Шли пятые сутки. Они лежали в доме, не помышляя выйти наружу. Гринвуд без конца ныл, старик молчал, экономя силы. Казалось, солнце решило испепелить все вокруг. Раскаленный воздух проникал сквозь щели в лачугу, обжигая легкие, высасывая из организма последние соки.