«Приключения, Фантастика» 1994 № 02. Погружение во мрак

В конюшню он ворвался вихрем, чуть дверь не слетела с бронзовых старинных петель. И застыл столбом. Оба жеребца испуганно заржали, закивали головами – левый, с черной подпалиной под сиреневым глазом, захрипел, скаля большие зубы.

– А вот и Ваня пришел! – раздалось откуда-то сверху.

Иван поднял глаза. И ему вспомнился Хархан, темницы, цепи, сам он, висящий вниз головой, «дозревающий».

Здесь висели сразу двое, висели без всяких извращений – головами вверх, но зато спеленутые как младенцы.

– Сгинь, наваждение! – угрожающе прорычал один из висящих, в котором Иван не сразу распознал Гута Хлодрика Буйного.

– Ты думаешь, это галлюцинация? – как-то растерянно спросил у Гуга второй, явно сам хозяин станции.

– А то что же! – невозмутимо ответил Гут. – После двух недель запоя! Синдром, старик, ничего не поделаешь.

– А я-то обрадовался, – обиженно протянул Дил. Был он опухший, сизый, с разбитым широченным носом. Даже бриллиант в переднем зубе поблескивал тускло.

– Сгинь, синдром! – повторил Гут помягче. Потом повернул голову к собрату по несчастью и пояснил: – Косточки Ванюшины давно уж сгнили на гадской Гиргее. Эх, и мне там положено лежать, старому подлецу! – Он снова уставился на вошедшего и уже без угроз, умоляюще попросил: – Сгинь отсюда!

Иван без лишних слов подошел ближе. Сверкающий меч отразил сразу все восемь светильников-канделябров, украшавших стены конюшни. Лезвие меча выглядело устрашающе.

– Убивать пришел, – сделал вывод Дил Бронкс и тут же перестал виновато улыбаться.

– Есть за что, – мрачно заключил Гут Хлодрик. – Ну, давай, руби башку! Не жалко!

Иван подпрыгнул, полосанул по пластиконовым бинтам чуть ниже стропил – и Дил Бронкс живым мешком шмякнулся на сено.

– Промазал! – заключил Гут Хлодрик.

– Да чего ты мне голову морочишь, – заверещал во всю глотку негр. Он уже радостно скалил зубы и бешено вращал своими огромными белками. – Это же Ванюша, настоящий! Ваня, развяжи, дай я тебя поцелую!

– Настоящий?! – носорогом взревел Гут.

Иван разматывал бинт, высвобождал Дила, одновременно похлопывая его по спине и плечам, будто пытаясь убедиться, что он цел и невредим. По щекам полуседого негра текли слезы.

– Неужто вернулся?! Это чудо! – тараторил он без умолку. – Я всегда верил, что ты вернешься, Иван, я знал это точно, у меня нюх, чутье, оно меня никогда не подводит! Ну дай же я тебя обниму!

Дил Бронкс набросился на Ивана с объятиями, плача от радости и боли, сведенные руки и ноги кололо тысячами игл – еще бы, столько провисеть связанным!

– Погоди! – Иван отстранился. – Погоди немного!

Он подошел к молчаливо висящему Гуту. Поднял меч.

Но тот предупредил сразу:

– Меня лучше не освобождай, Иван!

Лицо у Гута было надутое, злое.

– А что такое? – спросил освободитель.

– Прибью!

– Кто старое помянет, тому глаз вон! – весело оскалился Дил Бронкс.

– А кто забудет, – прохрипел Гут, – тому оба долой! Он меня подставил! Ребят положил! Спроси у него – сколько душ загубил?!

Дил покорно повернулся к Ивану.

– Сколько?

– Всех, – ответил тот, – ушли кроме меня трое. Цай и Ливадия где-то на Земле. А Кеша Мочила остался там. Ему не выжить одному, это точно. Так что Гут прав, почти всех положил. Но не я затевал это дело!

– Тебя никто не просил совать в него свой нос! – закричал взбешенный Гут. – Положил их ты, а перед Господом Богом за их души буду отвечать я, понял?!

– Понял, – ответил Иван. И взмахнул мечом.

Гут упал на сено, покатился под ноги жеребцам.

– Может, не развязывать его? – засомневался Дил. – Натворит еще чего...

– Развяжи!

Иван вобрал меч в рукоять, и она послушно скользнула по руке вверх. Эта встреча должна была случиться, избегать ее он не вправе, он знал, на что шел, когда переправлял Гута на Землю.

Дил нарочно медлил, еле-еле шевелил руками, распутывая великана-викинга. Оба были трезвы до умопомрачения, о галлюцинациях речи больше не шло.

– О-о! Кого я видеть! Ванья!

В распахнутой двери появилась угловатая фигура Сержа Синицки. Серж стоял, широко разведя свои длинные руки, но не делая ни шага вперед.

Гуг Хлодрик, освободившийся от пут, встал, набычился. Он был багров от ярости – накипело, накатило, поднялось к голове наболевшее.

– Иди сюда! – прорычал он.

Иван покорно подошел.

И тут же отлетел на десять метров, дальше не дала стена, в которую он врезался спиной. Удар Гута был не столь быстр, сколь силен и мощен.

Серж Синицки развел руки еще шире.

– О-о, загадочний рюсски дюша-а! – протянул он, закатывая глаза.

x x x

Кеша узнал родную зону еще на подступах. Даже сердце заныло. Не думал, что придется вот так свидеться. Вся связь зоны была подавлена еще полторы минуты назад, когда зона находилась вне видимости – волновой сигматаран бота разрушил ее навсегда, о восстановлении не могло быть и речи, а новую прокладывать – две-три недели самое меньшее. В запасе у Кеши было почти три часа. Потом надо идти к капсуле, иначе дело дрянь.