Я не скрывал своего скептицизма. Эти двое не являлись ни сердцем, ни душой семейного предприятия «Альгарды». Они просто убирали и готовили.
— Возможно, ты прав. Мин сказала Барату…
Что-либо о Порочной Мин мы знали исключительно со слов самой Мин.
Вот этим он и занимается. Смотрит на вещи под необычным углом. Этот сценарий укладывался в факты. Я это признавал.
— Но для чего ей следить за мной?
Престон Уомбл ничего не знал. Знал только, что человеку нужны деньги, чтобы питаться и платить за жилье, а кто-то дал ему наличные, чтобы он занимался тем, что у него получалось лучше всего. Вероятно, Элона Мьюриэт тоже ничего не знала.
Я вспомнил голодные времена, когда трудился в подобной слепой обстановке. Все клиенты врали об истинных мотивах своих заказов.
Жизнь — это обман. К нему привыкаешь.
— Не получится. Они не станут со мной связываться.
Только если они не потрудились сделать домашние задания. Когда Порочная Мин натравила их на меня, я жил со Страфой. Проклятие! Эта парочка может оказаться золотой жилой в царстве вещей, которые мы знали, но не догадывались об этом.
29
Плоскомордый и Торнада были в деле, но Тарп не имел отношения к Уомблу и Мьюриэт. Покойник использовал его в качестве курьера. Его первым заданием стало сообщить Рейсу и Дексу, что их присутствие требуется здесь. А мистер Тарп их проводит.
Я отправился к Плеймету, узнать, не приведет ли он Уомбла к Покойнику. Если состояние его здоровья окажется слишком хрупким, я переключусь на Колду, чей аптекарский магазин располагался в нескольких кварталах от конюшни Плеймета. Я в любом случае хотел повидать Плея. Хотел узнать, что он видел той ночью в Квартале снов.
Может, он заметил что-то, чего не увидела Пенни.
Кроме того, я хотел проверить, как он себя чувствует. На похоронах и поминках мне этого сделать не удалось.
Его подстерегала мучительная смерть от прогрессирующего рака. Объединенные усилия Колды, Покойника и священника-целителя Хото Перца искоренили это зло. Почти. Я надеялся, что Плей по-прежнему опережает противника. Он был одним из моих лучших друзей. И нравился мне, что отнюдь не всегда можно сказать про старинных знакомых. Он был хорошим парнем, правильным в прямом смысле этого слова.
Казалось, улицы находились полностью в моем распоряжении. Я настороженно смотрел вперед, как на патрулировании венагетского участка островных болот. Никто не проявлял ко мне интереса, и я ничего не чуял. Ни друзья, ни враги, ни Стража ничем себя не выдали.
Мне это нравилось, но казалось странным.