Приключения Гомера Прайса

Ем я только пончики, , Симпо-симпомпончики! Пончики, пончики - Целые вагончики!

Чики-пон, чики-пон, Нет для пончиков препон!

Так они пели и, танцуя, двигались туда и сюда мимо много-. численных книжных шкафов. И, не переставая танцевать и петь, они находили и снимали с полок все книги в синих и в черных переплетах, и сносили их на середину комнаты, где у большого стола пел и пританцовывал Гомер. Большинство из этих книг, которые были не такие уж синие, или не такие уж черные, или не очень тонкие, а то и слишком толстые, не очень потрепанные или чересчур потрепанные, - большинство из этих книг складывалось возле стола, и бесформенная груда их все росла и росла, вызывая слезы на глазах библиотекарши и привнося в контральто, которым она пела, тоскливые, рыдающие звуки.

Но зато любую книгу, похожую на ту, которую он искал, Гомер быстро перелистывал от начала до конца, мусоля палец, и только тогда откладывал в общую кучу.

- Чтоб они не кончились, чтоб они не пончились!.. - гремел хор, и книги постепенно исчезали с полок, увеличивая и без того огромную гору на полу, на вершине которой, как орел, сидел Гомер и просматривал все новые и новые книги.

Было очень трудно делать несколько дел сразу: петь, танцевать, снимать книги с полок и доставлять их Гомеру, поэтому временами голоса начинали звучать устало.

Но стоило кому-нибудь увидеть на переплете или приклеенную к полке букву "О", или цифру "100", или там "800", как снова гремело могучее:

- Собирайте дырки в чистые пробирки!.. Пончики, пончики - целые вагончики!..

И чем громче они пели, тем быстрее танцевали вдоль полок; а чем быстрее танцевали, тем больше книг они собирали и относили Гомеру на просмотр. И в конце концов он сидел уже так высоко на горе из потрепанных черно-синих книг, что просто было страшно за него, как бы он не упал оттуда и не разбился вдребезги.

Книги, попадавшие к Гомеру, были всякие: по искусству и биографии великих людей; по философии и по географии, по геологии и по зоологии, по анатомии и даже по экономике, не говоря уже о художественной литературе. Но ту самую книгу, которую он читал примерно год назад и где был напечатан рецепт, как избавиться от страшной обрушившейся на них болезни, ту бесценную книгу он пока еще не обнаружил. Он почти готов был плакать от отчаяния, но, во-первых, этому мешало пение, а во-вторых, в нем все еще теплилась надежда, что вот эта... вот следующая книжка окажется той самой, единственной...

И у всех, глядевших на неутомимого Гомера, прибавлялось сил и мужества.

Фредди пел и танцевал уже не на первом этаже, а на втором, на балконе, уставленном книжными полками. Он сбрасывал оттуда синие и черные потрепанные книги прямо на Гомера, а тот ловко ловил их со словами: "Будет дыркам в тесте тесно, будет тыркам в десте десно, будет просто расчудесно!", и на этот раз самый придирчивый хормейстер не уловил бы у него ни малейшего сбива в ритме или в мелодии.

Внезапно Фредди заметил что-то странное: две книги, пущенные его умелой рукой, пролетели мимо Гомера, а тот не обратил на них никакого внимания... В чем дело?

Что он, заснул, что ли? Нет, наоборот, Гомер во все глаза глядел на одну книжку рассказов в синем потрепанном переплете.

И прежде чем вы смогли бы пропеть "чики-пон, чики-пон", Гомер понял уже, что нашел именно то, что нужно. А через несколько секунд это поняли все остальные и столпились у подножия книжной горы, не переставая петь и раскачиваться в танце.

- Луч надежды к нам проник из одной из синих книг! - пропело измученным голосом главное сопрано.

- Тише, тише, тише, тише, - подхватил хор, - пусть сидит на книжной крыше, головой пускай качает, нас быстрее выручает!

Гомер и в самом деле качал головой и вздрагивал в такт песне - словом, делал то же самое, что и другие. Но вот он уставился в книжку, заулыбался...

И вдруг случилось чудо!

В то время как другие качали головой, Гомер стал вздрагивать; когда же другие вздрагивали, Гомер качал головой... Это была огромная победа Гомер вышел из общего ритма и перешел на свой собственный... И потом с вершины книжной горы, перебивая песню о пончиках, Гомер продекламировал такие слова:

Кондуктор, отправляясь в путь, Не режь билеты как-нибудь! Стриги как можно осторожней, Чтоб видел пассажир дорожный:

Синий стоит восемь центов, Желтый стоит девять центов, Красный стоит только три... Осторожно режь, смотри! Режьте, братцы, режьте, Режьте осторожно, Режьте, чтобы видел Пассажир дорожный!' Прежде чем Гомер во второй раз прокричал: "Режьте, братцы, режьте, режьте осторожно...", его сограждане-певцы в первый раз за весь вечер сбились с ритма своей песенки о пончиках. А затем один за другим они принялись выкрикивать вместе с Гомером "Режьте, братцы, режьте, режьте осторожно...", пока наконец, все до единого - да, все до единого! - не начали отбивать ногами совсем другой ритм и радостно и согласованно вопить:

"Кондуктор, отправляясь в путь, не режь билеты как-нибудь!", и так далее.

Эти слова повторял сейчас каждый, кроме Гомера. А он сидел в изнеможении на вершине книжного Эвереста и улыбался.