Приключения графини

Старшая горничная ловко шнуровала корсет, при этом снабжая меня, по её заблуждению, важной информацией. Кого ожидают на балу, от кого нужно держаться подальше, к кому поближе, с кем непременно поболтать, над кем посмеяться, с кем пропустить бокал, а с кем наотрез отказаться от выпивки. В это время я думала о том, что нужно будет постараться рассмотреть всех собравшихся. Быть может, среди них окажутся заговорщики.

— Прекрасно, просто прекрасно! — Апраксинья Августовна сновала вокруг меня, разглядывая платье со всех сторон, — Ничего лучше бы Вы не нашли — это точно.

Она окончательно оттаяла, простив мне обиду.

— Сейчас наденем парик, будете, как принцесса! — она побледнела. — Ой, я хотела сказать, не как принцесса, она все же краше…

Я дернула женщину за рукав.

— Апраксинья Августовна, Вы не волшебное говорящее зеркальце. Или шпионов боитесь?

— Что за глупости, я говорю правду. В смысле оговорилась я просто. С кем не бывает?

Она завертела головой, будто оправдывалась перед палачом, обвиняющим её в немыслимой клевете на сестру императора. По щекам гулял лихорадочный румянец.

— Чего вы боитесь?

Она ушла от ответа, продолжив на все лады расхваливать принцессу Абрагель. Вклинившись в поток комплементов принцессе, я настояла на прическе из моих собственных волос.

Апраксинья Августовна подкручивала шипцами свисающие на плечи пряди волос, когда в дверь постучали.

— Открыто, — сказала я, направляясь к комоду возле окна. Под комодом были припрятаны: кинжал и два ножа. Я нащупала рукоять ножа, и завела его за спину, поднявшись в полный рост. Сомневаюсь, чтобы на меня напали открыто, но лучше я буду мнительной, но живой.

В дверях стоял поручик Максимилиан Донской. Это было неожиданно. Все-таки я надеялась увидеть Дарена, но он, видимо, сильно занят, чтобы проводить меня на бал.

Нет, я тоже считала, что сегодняшний бал — это пир во время чумы. Я нашла бы себе занятие более полезное.

Впрочем, из этого мероприятия можно извлечь пользу. Если постараться.

Его тонкие слегка напомаженные губы растянулись в улыбке.

— Вы очень соблазнительны, графиня. Это платье подчеркивает ваши прекрасные достоинства. Дарен просто обомлеет.

Я подавила желание кинуть в него увесистой книгой. Апраксинья Августовна покраснела и хотела что-то сказать, но я её перебила.

— Спасибо за помощь, Апраксинья Августовна. Теперь мне нужно побыть одной.

— А как же белила?..

— Я сама. Благодарю за помощь.

Она поклонилась и вышла, поджав губы. Кажется, я опять её расстроила своим поведением.

— Дайте мне пять минут.

— Понимаю. Внести последний штрих?

— Что-то в этом роде, — ответила я.

Конечно, ни о каких белилах и парике не могло быть речи. Я приладила ножи на бедра и окинула себя последним оценивающим взглядом. Темно-зеленое платье подчеркивало светлую кожу и оттеняло глаза. Каштановые волосы завиты локонами и подняты вверх. Лихорадочный блеск в темных миндалевидных глазах и румянец придавали опасного очарования. Решительность во взгляде и даже некоторую жестокость я постаралась смягчить улыбкой. Так-то лучше.

Я отказалась от обручей, которые помещались под юбку и делали её пышной, и отказалась от парика. Пусть сами носят свои парики. Корсет поднимал грудь, глубокое декольте её открывало наполовину. Мне это не нравилось. Не люблю, когда на меня смотрят с вожделением. Особенно всякие слащавые подлецы, льстецы и прочие напомаженные индюки.

— Прошу, — сказал Макс, подставляя свой локоть для моей руки.

— Спасибо, — я дотронулась кончиками пальцев до его локтя.

Мы вышли на парадную лестницу, ведущую в Янтарный бальный зал, и влились в толпу придворных.

Сытые, завистливые лица оборачивались и бесстыдно рассматривали меня с ног до головы. Как же, новое лицо! Плюс моя репутация и должность.

Макс наклонился ко мне и шепнул:

— Не обращайте внимания.

Перед нами и следом за нами спешили на бал пары и семьи с детьми, племянницами, добрыми тетушками, решившими побаловать домочадцев. Дамы увешаны драгоценностями, все в пышных дорогих платьях. Кавалеры в строгих костюмах с орденами и медалями. Военные в мундирах с эполетами и наградным оружием, которое разрешалось носить на балы и приемы. Большинство мужчин принадлежали к военным. Император отдавал им предпочтение, считая высшей кастой.

Последним писком и, вероятно, неописуемой смелостью среди женщин считался «естественно» блондинистый цвет волос, полученный с помощью заграничной и безумно дорогой перекиси водорода. На подавляющей части рисковых модниц, думаю, в данный момент красовались парики. Те же, кому повезло, и волосы выдержали издевательство химией, отпугивали желтизной.

Были и те, кто носил свои собственные волосы, без глупости и жеманства. Судя по всему, они были самыми разумными и адекватными из всего женского общества.

Мы прошли в следующий зал. Белизна стен, пола и потолка создавали впечатление стерильности, а высокие потолки принижали. Около зеркала выстроились дамы разных возрастов. Семейный выход. От пестроты нарядов рябило в глазах.