Приключения Григория Половинки (сборник)

Но терпеть дальше было невмоготу. Пусть! Пусть все, что угодно!.. Только жить на свете... есть «Киевский» торт, носить «фирменные» джинсы, слушать японский магнитофон «Сони»... Только бы жить...

Петякантроп набрал полную грудь воздуха и... сам не узнал своего голоса.

То тоненькое, жалкое и писклявый вырвалось изо рта:

- Помо-о-оги-и-ите-е!..

Словно только что родившийся козленок мекнул.

Он снова набрал воздуха и снова:

- Помоги-и-ите-е!..

Но и этот вариант прозвучал не лучше.

И тут из-за огорода от дома раздался голос Григория Половинки:

- Гримуля! Домой! Гримуля! Где ты? Иди сюда! Гримуля...

Так зовут какую домашнее животное - кошку, собаку или еще что.

И моментально затараторила, удаляясь в сторону дома.

Петякантроп подождал еще немного, потом вскочил, словно его подбросило пружиной, и рванул домой...

На другой день в школу он не пошел. Матери сказал, что болит живот. Кажется, он не очень и врал. От того страха, что он натерпелся, все могло быть. Но настоящей причиной был не живот. Петякантроп боялся, что Половинка насмехаться над ним, расскажет всем, как он лежал и кричал «Помогите!..» И все будут смеяться.

Но Половинка никому ничего не рассказал. И не смеялся и не смеялся. Петякантроп не мог понять, чего это так. Потом решил, что Половинка, видимо, ничего не слышал. Просто вышел из дома и позвал свою Гримулю. И не знал, что за городом лежит ного заклятый враг, и дрожит от страха, и пищит «Спасите!». А то бы, конечно... И еще Петякантроп подумал, что Половинка, видимо, скрывает от всех, что он держит дома гремучую змею. Потому что это, действительно, незаконно. А что? Как все начнут держать дома змей, то это будет не мир, а гадюшник. И если сказать кому надо, то Половинку могут даже и из села выселить. Но поскольку Петякантроп сам не мог никому рассказать о гремучника, так это и осталось тайной. Во всяком случае больше он мимо огород деда Мирона не ходил. И Половинку пока не трогал, набеги свои на него прекратил.

Чтобы зря не интриговать тебя, любезный читатель, скажу сразу, что никакой гремучей змеи в Гришки Половинки, конечно, не было. Просто он знал, что после футбола Петякантроп идти мимо их дом (он всегда так ходил), и решил его напугать, чтобы не цеплялся. Гремучником была детская игрушка-погремушка для младенца. Гришка привязал к ней две длинные капроновые лески от удочек и, сидя на груши, с помощью тех удочек руководил всеми передвижениями гремучника. Но Петякантроп так об этом и не узнал. А через некоторое время решил, что Половинка вернул змею в террариуме.

Вот такой был Григорий Половинка. Такие тайны окутывали его.

Глава X На острове. Невероятные чудеса. Сэму ставит условия. «Ку ку потому что...», «Па ни ко мо...»

- А ты говоришь, Половинка нормальный! - Воскликнул Чайник. - Такое, малое, меньше всех в классе, а такое умное, столько всего, свинья, знает! Нормально?

- А? - Уставился Петякантроп.

- Ни тебе окно разбить, ни арбуза украсть, ничего. Нормально это?

- А?

- Вот тебе и «а»! Ты видел, чтобы он какую девочку толкнул, ударил когда-нибудь?.. Нормально?

- Пришелец! - Выдохнул убежден наконец Петякантроп. - Да, пожалуй, пришелец, змея гремучая. Ну! Что же делать?

- Надо на остров... Посмотреть, сфотографировать... и вообще...

- А как же? Лодок же нет...

И тут подал голос Котька:

- А вдруг... вплавь...

Котька детства хорошо плавал, а теперь еще и ходил в бассейн, имел даже третий юношеский разряд, и была реальная возможность показать ребятам свое мужество и отвагу.

Чайник и Петякантроп переглянулись.

- Оно, конечно, можно, но... - протянул Чайник.

- А как же фотоаппарат, телескоп?.. - Пожал плечами Петякантроп.

- И вообще... - поставил точку Чайник.

Но Котька уже несло на волнах внезапной решимости (следствие легкомысленного отцовской наследственности).

- Да вы что! К голове привязать! Нас в бассейне учили прикладным видам плавания. Я покажу. И вообще вплавь даже лучше. Как осторожно - никакие пришельцы не заметят. А лодкой - сразу...

- А что - это идея... - посмотрел Чайник на Петюкантропа. Петякантроп не стал спорить. Хотя видно было, что плыть на остров ему не хотелось.

Брюки и рубашки похоронили в кустах. Сняв рубашку и высыпав на землю яблоки, Котька облегченно вздохнул - ему надоело целый день таскать их за пазухой (а вовсе выбросить было жалко, он столько из них настрадался). Затем Котька привязал фотоаппарат и телескоп поясами - фотоаппарат к голове Чайника, телескоп до головы Петикантропа. Отошли немного вверх по течению и там зашли в воду. Плыли тихонько, стараясь не хлюпать и не фыркать. Котька плыл, и внутри у него щекотно дергалось от живота вверх то радостное и одновременно тревожное. А голова кругом шла от пьянящего одурения.