Приключения Григория Половинки (сборник)

Но самому пробиваться через самодеятельность то оно не... не то.

Ансамбль!.. Вот что надо!

Вместе всегда легче. И не так страшно.

Федька охватила решимость...

Олесь, Сашуня, Карпо и Люсик ждали его, чтобы идти в конюшню - пионеры их отряда взяли шефство над лошадьми.

- Ребята! - Подбегая, воскликнул Федя. - У меня идея!

- Какая? - Спросил Олесь.

- Гениальная!.. Мы организовываем ансамбль!

- Что? - Переглянулись Карп и Сашуня.

- Какой? - Удивленно нахмурился Люсик.

- Ансамбль песни. Вроде грузинского «Орэра», белорусских «Песняров».

- Ха! - Карп и Сашуня снова переглянулись.

- Так это же надо быть музыкантами, играть на разных инструментах, - сказал Олесь.

- А мы только на пузе умеем, - хихикнул Люсик и забарабанил себя по животу.

- Слабаки! Научимся! - Невозмутимо проговорил Федя. - А пока можно и без инструментов. Как наш украинский «Явор». Главное - петь!

- Так мы же и петь не... - начал Олесь, и Федя его перебил:

- Молчи! За всех не расписывайся! Буду петь я. А вы будете подхватывать. А ну айда в лес на тренировки... то есть репетицию.

- А как же лошади? - Переглянулись Карп и Сашуня.

- Обойдутся. Без нас жили и дальше проживут.

- Ну... - начал Олесь, да Федька снова его перебил:

- Цыц! По шее хочешь? Разболтался! Ну давай!

И ребята послушно побежали за Федей.

Федя был у них верховода. Он самый сильный в классе и может одной левой побороть любого.

По дороге в лес Федя рисовал ребятам увлекательные картины будущей жизни ансамбля:

- На гастроли поедем. По Украине. Затем по республикам. А потом и за границу...

Недоверчивые сначала ребята понемногу загорались идеей.

- А что? Самодеятельные ансамбли тоже ездят. Я знаю, - подхватил Люсик.

- Даже школьные! У меня двоюродная сестра со школьным хором ездила в Таллин, - добавил Сашуня.

- Ага, - подтвердил Карп.

- Вот увидите, как мы выкинем, вот увидите!.. На пластинку запишемся. На магнитофон! - Восклицал Федя, уже нежно обнимая за плечи Олеся, тот еще хмурился (он был самолюбив и тяжелее, чем другие ребята, переносил командирский тон Феди).

Резонанс в лесу был прекрасный - как в концертном зале. Высоченные мачтовые сосны стояли словно колонны, и это еще больше усиливало впечатление концертного зала.

Может из-за этого резонанса первая репетиция всем понравилась.

Федя громко запевал, ребята дружно подхватывали, и песня взлетала над соснами до облаков. Все лесные птицы смолкли и только с трепетом слушали.

Возвращались из леса возбужденные и веселые.

Ансамбль решили назвать «Орбита» (современно и оригинально).

...Кобыла Муська на эстраде выступать не собиралась. Она была обыкновенная лошадь, рыжая, с белой лысиной и сонными кобыльим глазами. Немолодая и понурая. Где ей было понимать Федю, своего шефа!..

А он, после того, как решил стать солистом, кобылу Муську просто возненавидел. Скрести, чистить кобылу, убирать после нее лошадиные яблоки теперь казалось ему крайне оскорбительным для его высокого призвания.

- У-у, кляча! Чтобы тебя гром убил! - Стиснув зубы, шипел он, работая. - А ну повернись! Ну! - И он со злостью пинал ее ногой. Кобыла только передергивала кожей и поглядывала на него сонным взглядом.

Репетиции ансамбля «Орбита» продолжались. Правда, единодушного восторга, как при первой репетиции, уже не было. Надо вам сказать, что голос у Феди был громкий.

Но, честно говоря, довольно противный. Ибо не было у Феди ни слуху, ни так называемой музыкальности. И Федя не столько пел, сколько, извините, кричал, горлопанив. А ребят между тем все время поправлял и командовал:

- Не так! Не так! Громче! Не так подпеваете! Как подпеваете? Не так! Сначала! Все сначала! Бездельники! Сачки! На гастроли хотите, а поете, как волы на реве.

Ребята только переглядывались и вздыхали.

Девятого мая на День Победы в соседнем селе, где было правление колхоза и клуб, проходил большой концерт самодеятельности. Федя со своим ансамблем, конечно, не мог пропустить этого концерта.

Село было далековато, километров семь.

- Ну ладно уж!.. Запрягайте Муську и езжайте, - милостиво сказал дед Кадыкало. - Только смотрите, осторожно. Воз мне в канаву не опрокиньте.

...Концерт Феде не понравился.

- Разве это концерт! Разве это солисты!.. Слабаки! Та, что «Соловья» пела! А? Жужжала же, как циркулярка. А тот, кто «Ой верба!..» Только губами чавкал. Мы бы разве так спели.

Ребята сдержанно молчали. Им не хотелось спорить. Кобыла Муська тоже молчала. Кобыла Муська концерта не видела. Возвращались домой затемно.

- Ой, верба-верба... - вовсю затянул Федя.

- ...Где-е ты выросла!.. - Не очень охотно подтянули ребята.

И понемногу распелись. Скучно ехать молча.

И как начали с «Ой верба!», Так и продолжали петь те, что начинались на «Ой» - «Ой не миры, мисячэньку», «Ой цветет калина», «Ой наступала и черная туча», «Ой не шуми, луже» и т. д.

Федя сидел, свесив ноги, на одной стороне телеги, ребята спинами к нему - по другую.

Кобыла Муська на ходу пряла ушами - не любила она крика.

Наконец ребята охрипли и умолкли.

Федя сидел, болтая ногами. И вдруг нога его попала между колесом и телегой.

- Ой, нога! - Закричал Федька.