Приключения и фантастика (сборник)

Первым открыл глаза Иван Макарович. Некоторое время, пока окончательно не проснулся, он с удивлением глядел вверх там сияли многочисленные приборы, словно чьи-то большие, загадочные глаза. Где это он и почему свет отражался от каждого предмета - от приборов, от разных больших и маленьких никелированных ручек и кнопок, от стен, обитых желтой кожей, от кресел, - от всего, что было вокруг? Отражался и бил прямо в глаза, кладя на сетчатку разнообразные изображения. Это постепенно возбуждало мозг, и Плугарь проснулся окончательно. Да, это не сон, это действительность! Они на Луне, и надо, надо действовать.

Он сел, поглядел на Ольгу, лежавшую на боку, словно она прислушивалась к чему-то, на своих помощников, которые раскинулись в безмятежном сне. Ему было жаль их будить. Но программа исследований огромна, а запасы кислорода и продуктов ограничены, дорог каждый час.

Иван Макарович поднялся и коснулся Олиного плеча. Она сразу же проснулась.

- Вставай, - сказал он почему-то тихо. - Буди хлопцев.

Ольга протерла кулаками глаза. «Совсем еще ребенок», подумал Иван Макарович и подошел к иллюминатору. Ольга тем временем вскочила, - несколько полная в своем лыжном костюме.

- Земляки! Подъем!

Хлопцев словно пружиной подкинуло. Потягивались, - отдохнувшие, сильные.

- Это верно, что здесь мы земляки! - сказал Загорский. Ничего не скажешь, хоть на земле и родились за тысячи километров друг от друга.

- Где родились, неважно. Главное, что мы с Земли, а значит земляки, - присовокупил Милько.

- Э, нет! - возразила Ольга. - Если подходить с такой точки зрения, то правильнее сказать о нас «земляне», так же как о жителях Марса «марсиане»…

- Ну, ладно, земляки или земляне, - вмешался Плугарь, отдохнули?

- Да, Иван Макарович! - в один голос ответили Милько и Загорский.

- Вот и хорошо. Теперь, значит, за работу. Сегодня мы должны собрать и испытать наш вездеход.

- Сейчас мы вдохнем в него душу, - кивнул головой Милько и бросился открывать багажники, в которых были сложены многочисленные части и детали вездехода, - они везли его в разобранном виде. Загорский помогал товарищу, а когда ящики и пакеты были извлечены, в работу включился и Иван Макарович.

- Да мы и сами управимся! - сказал Загорский. И он говорил искренне. Юноши считали, что собрать вездеход - дело совсем легкое. Но они не учли одного: условия на Луне очень отличаются от земных… И вскоре они это почувствовали - как только начали выносить все эти ящики и пакеты из корабля на поверхность Луны. Всем пришлось одеть скафандры, обвешаться кислородными баллонами. Это, конечно, очень затрудняло и замедляло работу.

Делали так: клали ящик в воздушный шлюз и выкачивали воздух. Потом открывали люк и при помощи прочной веревки спускали груз вниз. Это было много легче, чем на Земле, ибо мускульная сила людей оставалась прежней, а вес предметов на Луне уменьшился в целых шесть раз! Тут даже профессор, человек, не привыкший к физическому труду, - мог поднять намного больше, чем тяжелоатлет на Земле! Однако снимать с ракеты, которая огромной сигарой высилась над поверхностью Луны, многочисленные детали машины, а потом собирать, монтировать их, «вдыхать душу», по выражению Михаила Милько, - дело сложное. Но работа не прекращалась ни на минуту. Если бы на Луне были жители, они увидели бы такую картину: из люка высоченной ракеты, опиравшейся металлическими треногами на каменистую поверхность Луны, спускался на веревке ящик. Внизу отвязывала его и отодвигала в сторону высокая фигура с большущей круглой головой (это был Загорский). Веревка поднималась и исчезала в чреве ракеты, чтобы вскоре снова спустить ящик или какую-нибудь деталь. А когда выгрузку закончили, из люка, сперва по металлическим скобам, потом по лестнице спустились еще два большеголовых существа (Милько и профессор). Сходили по одному, осторожно, держась за верхнюю ступеньку и нащупывая ногой нижнюю, хотя могли бы просто спрыгнуть.

Вскоре у основания ракеты образовалась настоящая строительная площадка. И селениты могли бы воскликнуть: «О, сыны Земли! Всегда вы что-то строите!»

Сперва Милько открыл ящики, в которых лежали стальные гусеницы. Разложили их на «земле» - две блестящие ленты. Потом стали монтировать на них скаты и раму. Управившись с ходовой частью, взялись за моторную группу и трансмиссию. Крышу кузова машины выложили кремниевыми плитками - они будут превращать солнечные лучи в ток и питать электромотор. Управление вездеходом было аналогично тому, которое имеют гусеничные тракторы: бортовые фрикционы.

Солнце коснулось ломаной линии высоких горных вершин, то скрываясь на некоторое время за острореберными шпилями, то снова брызгая лучами из-за них, а работа все еще не была закончена. Все трое устали, проголодались. Да и то сказать: надо было подогнать сотни деталей, закрепить их шпильками, хомутками, а то и просто шурупами - сколько кропотливого труда!

Иван Макарович любовался, как юноши орудуют ключами. Особенно Михаил. «Люди умственного труда, как привыкли они к физическому! - думал профессор. - Любо посмотреть!»