Приключения Ибрагима

Пятница — не только день устрашающих народ казней, но и торговый день. Шумная и пёстрая базарная площадь была битком набита торговым людом. Среди рядов бродили калеки и нищие, собирая скудное подаяние. Ибрагим, пробираясь через толпу, вздрогнул, увидев перед собой высокого слепого старца с седой бородой и всклокоченными волосами, одетого в рубище. Ибрагим сразу узнал в нём несчастного старого падишаха, отца Нурджахан, и отшатнулся в ужасе. Пустые, ещё незажившие глазницы ослеплённого визирем падишаха были неподвижны. Он двигался неуверенной походкой недавно ослепшего человека, но губы его уже привычно повторяли:

— О добрые мусульмане, подайте слепцу ради аллаха милосердного...

Как вкопанный стоял Ибрагим, провожая взглядом этот страшный призрак. Лишь зычный голос прискакавшего на площадь глашатая заставил его очнуться.

— Эй, люди, навострите уши и слушайте! — на весь базар кричал глашатай. — Наш новый падишах, да сохранит аллах ему жизнь, тяжко занемог! Того, кто исцелит его, падишах щедро вознаградит!

Народ на площади пришёл в волнение. Послышались насмешки:

— Пусть скорее отправляется в ад, там его давно ждут.

 — Это аллах наказал его за старого падишаха!

В глашатая полетели гнилые фрукты. Прикрываясь щитом, глашатай поскакал на другой конец площади, где повторил тот же клич...

Мрачно восседал в тронном зале дворца бывший визирь, жёлтый от неведомого недуга. На голове его теперь красовалась падишахская корона. Лекари угодливо сновали вокруг, жгли пахучие травы, сыпали в чаши какие-то снадобья, смешивали настои разных трав.

— О падишах вселенной, прими эти целебные лекарства, и ты скоро будешь здоров! Эти порошки натёрты из крыльев летучей мыши и копыт дикой свиньи, в них заключена чудодейственная сила, — вкрадчиво умолял один из лекарей, чуть не ползая у трона.

— Что? Копыта свиньи? Ты предлагаешь оскверниться мне, честному мусульманину, отведать свиное?! — зарычал визирь и ногой отшвырнул лекаря вместе с его порошками.

— О повелитель, выпей единым духом это снадобье, и ты вмиг поправишься. Оно приготовлено по-тибетски — из настойки горной мяты, муравьиной кислоты и молока ослицы...

Другой лекарь дрожащими от волнения руками накапал в чашечку мутную жидкость из склянки и протянул визирю.

— Единым духом? Ты хочешь, чтобы я и распробовать не успел твою отраву?

Визирь ногой оттолкнул и этого лекаря. Склянка упала на пол и разбилась.

Остальные лекари в замешательстве отступили. В зале воцарилась тишина. В это время слуги почтительно ввели ещё одного лекаря. Судя по наружности, он прибыл из чужих заморских стран. На плечи его был накинут просторный плащ, разрисованный знаками эскулапа: чашей, которую обвила змея. На голове был высокий остроконечный колпак. Лицо украшали усы и длинная седая борода.

Новый лекарь спокойно и независимо приблизился к трону, не произнеся ни слова приветствия.

— Эй, почему ты не приветствуешь меня? — удивлённо вскинул брови визирь.

— Во дворце знаки почтения выражают из страха либо из корысти, я же не испытываю ни того, ни другого, о визирь!

— Не визирь, а падишах!

— Я Табиб-Табибан, врач врачей. Я пришёл лечить больного, и мне всё равно, кто он: визирь или падишах. Лучше поведай мне о своём недуге.

— Табиб-Табибан, врач врачей! — зашептались обрадованные лекари. Они слышали это имя впервые, но, как нередко бывает, важная осанка и смелые речи пришельца заставляли их верить каждому его слову. — Слава аллаху, он принесёт исцеление, и мы сохраним на плечах свои головы.

Табиб-Табибан заметил на полу разбитую склянку, поднял её, понюхал микстуру и неодобрительно покачал головой:

— О великий Логман, что за лекари пошли! Как готовят они свои зелья?

— У меня хорошее лекарство, — робко возразил лекарь, предлагавший визирю микстуру. — Это лекарство изготовлено по древним книгам.

— Не смей нас порочить, — вмешался лекарь, который лечил порошками из копыта дикой свиньи. — Мы все носим почётное звание придворных лекарей.

— Знаю, знаю, — отмахнулся пришелец. — Это звание стоит тысячу динаров, и только.

Лекари загалдели, но визирь прикрикнул на них гневно и нетерпеливо.

— Эй, Табиб-Табибан... или как тебя там! — застонал он. — Что ты тут заводишь спор с этими бездельниками? Пришёл лечить, так лечи. И не спрашивай меня про мой недуг. Если ты врач врачей, то сам должен всё знать и видеть.

— Это верно, — важно отозвался Табиб-Табибан. — Я насквозь вижу любую болезнь. Сейчас я её отыщу, куда бы она ни запряталась.

Засучив рукава, новый лекарь приступил к делу: нащупал пульс, посмотрел на язык, так сдавил визирю живот, что тот только охнул.

— Э-эх... — покачал головой лекарь. — Плохи твои дела, аппетит у тебя разросся, наверно, караваны добра сожрал. Смотри, как бы не задушил он тебя.

— Что-о? — Визирь, не совсем понявший намёк, грозно сдвинул брови.

— Говорю, съел ты непомерно много, — уже другим тоном произнёс Табиб-Табибан. — Болезнь такую я назвал. Очень страшная болезнь, немало таких, как ты, от неё переселились в другой мир. На, съешь-ка эту грушу, сразу почувствуешь себя здоровым.

И, вынув из кармана грушу, он протянул её визирю.